Концерт для скрипки со смертью

– Я все это знаю. Я только не понимаю, почему кому-то понадобилось влезать во все эти сложности. Нет, все это дурно пахнет, это дело воняет организацией. Убийца заманил ее туда, убил, а потом все следы были уничтожены, чтобы предотвратить ее идентификацию.

– Но зачем надо было резать ее ногу?

– Вот это то, что я больше всего не могу стерпеть! – Слайдер скривил лицо в гримасе.

– Не знаю ничего другого, что бы я так ненавидел, как порезанный палец, – проговорил Атертон с отсутствующим видом.

– А?

– Цитата. Стейнбек, «Гроздья гнева».

В дверь просунул голову дежурный полисмен, заметил Слайдера и доложил:

– Только что по телефону передали результаты, сэр. Я звонил вам по вашему номеру – не знал, что вы здесь. По отпечаткам пальцев ответ отрицательный, сэр. Такие не зарегистрированы.

– Я и не думал, что они могут быть зарегистрированы. – Мрачность Слайдера чуть усилилась.

Лицо полисмена смягчилось – все сотрудники любили Слайдера и сочувствовали ему.

– Я как раз собираюсь заваривать чай, сэр. Не хотите ли чашечку?

Николлс вошел в комнату Слайдера в полдень, держа в руках большой коричневый конверт. Слайдер удивленно посмотрел на него.

– Что-то ты рановато, по-моему, или у меня часы встали?

– Делаю Ферпосу любезность. Он все еще мучается с оттиском зубов, – ответил Николлс. Он и О'Флаэрти были старыми друзьями, вместе заканчивали полицейский колледж. Он звал О'Флаэрти «Напыщенный Ферпос», а О'Флаэрти звал его «Франт Николлс». Иногда оба срывались в давно и хорошо накатанную процедуру обсуждения возможности их совместного пребывания в одном окопе. Николлс был зрелым и красивым шотландским горцем с совершенно потрясающим диапазоном музыкальных талантов. Как-то на благотворительном полицейском концерте он поверг всех ниц исполнением арии «Королева ночи» из «Волшебной флейты» Моцарта, спев ее мощным альтом и взяв верно мучительное для певцов верхнее «до». Не столько школа «бель канто», сколько «кап бельто», как заявил он сам позже.

– Настолько замучился, – продолжал Николлс, выразительно тряхнув конвертом, – что даже забыл передать тебе это. Я нашел их на его столе. Думаю, что ты их очень ждал.

Он передал конверт Слайдеру, и тот тут же открыл его.

– Да, я как раз удивлялся, куда их девали, – подтвердил Слайдер, вынимая из конверта пачку фотографий и раскладывая их по столу. Николлс наклонился над столом, опираясь на кулаки, и беззвучно присвистнул.

– Вот это и есть твое тело? Маленько шикарная, верно? Лучше не показывай это жене, а то получишь хороший «бенц» на ближайшие десять лет. – Он дотронулся пальцем до верхних снимков. – Бедная маленькая девчушка. Все еще не повезло с идентификацией?

– У нас ничего не было для этого, – ответил Слайдер, – ничего вроде кольца с печаткой или шрама после аппендицита. Ничего, кроме этой отметины на шее, и я не знаю, даст ли это нам хоть что-нибудь.

Николлс взял со стола один из крупных планов шеи и ухмыльнулся Слайдеру.

– О миссис Штейн – или я могу называть вас просто Филлис?

– Ты что-то понял?

Николлс постучал по фотографии указательным пальцем.

– Тебя и Фредди Камерона я еще могу понять, но маленько удивлен тем, что молодой Атертон не обратил внимания на это.

– Наверное, он просто не видел этого пятна там, в квартире. А потом мы дожидались снимков, – терпеливо объяснил Слайдер.

– Скажи мне, Билл, ты не отметил ничего насчет ее пальцев?

– Ничего особенного. За исключением того, что ногти были очень короткими, я еще подумал, что она обгрызала их.

– Ага. Так вот, ничего подобного, парень. Она играла на скрипке. Скри-пач-ка. Такую мозоль получают от зажимания скрипки между плечом и шеей.

– Ты уверен?

– Ну, я бы не поклялся, что это была не скрипка, – серьезно сказал Николлс. – А ногти должны быть короткими, чтобы плотно прижимать струны к грифу.

Слайдер задумался.

– Они были короткими на обеих руках.

– Думаю, она просто хотела, чтобы они были симметричны, – любезно подсказал Николлс. – Ну что ж, во всяком случае, это дает тебе возможность проследить ее. Сужает поле поиска. Это тесный и замкнутый мирок – каждый знает каждого.

– Полагаю, я начну с профсоюза музыкантов, – прикинул Слайдер. Подобно большинству людей, он не представлял себе, как организован музыкальный мир. Он никогда не был на симфоническом концерте, хотя дома у него было несколько пластинок с классикой и он мог на слух отличить Бетховена от Баха. Но не более того.

– Сомневаюсь, что в этом много пользы, – заметил Николлс. – Ты не знаешь ее имени. А у них нет фотографии в центральном архиве. Нет, на твоем месте я бы начал с опроса оркестров.

– Но мы не знаем, была ли она оркестрантом.

– Нет, но если она играла на скрипке, то наиболее вероятно, что она занималась классическим приложением профессии, а не была солисткой. И даже если она не работала в оркестре, кто-нибудь все равно знает ее. Я же сказал – это замкнутый мир.

– Ну, в любом случае, это куда-то ведет. – Слайдер поднялся с обновленной энергией и стал собирать фотографии в пачку. – Спасибо, Франт.

Николлс ухмыльнулся.