Концерт «Памяти ангела»

— Бери сумки, пароход ждет. Поздравляю. Желаю тебе удачи в жизни, в карьере, бесполезно все перечислять, я знаю, что ты всего достигнешь.

Он по-американски обнял юношу, прижав его к груди и похлопав по спине. С отвращением ощутив прикосновение дряблого живота, Крис решил, что в возрасте Пола ни за что не растолстеет.

— Рад был нашему знакомству, Крис.

— Я тоже, Пол, я тоже рад…

Даже такой ответ-эхо дался ему с трудом, так ему не терпелось смыться.

В последующие часы, на пароходе, в джипе, в самолете, он, озабоченный некоторыми опасениями, без конца выверял свою версию: следовало убедиться в основательности разработанного плана, опровергнуть обвинения, вообразить худшее и наметить пути отхода. Не слишком озабоченный судьбой Акселя, он думал о себе, только о себе, о возможной виновности или, скорее, о том, в чем его могут упрекнуть, если не поверят.

Не сомкнув в пути глаз, 4 сентября 1980 года он сошел по трапу самолета в парижском аэропорту и, когда миновал таможенный досмотр, решил, что спасен.

«Здесь меня уже не достанут, все позади. Ура!» На радостях он отбил в туалете чечетку, будто вновь одержал победу.

Стоя у движущейся ленты, по которой ехали чемоданы, он, в надежде на новые свершения, благожелательно взирал на мир, любуясь высокими белыми стенами, мраморными полами, блеском хромированных деталей, прозрачным потолком, сквозь который просачивался ртутный свет парижского дня. Вдруг за высокими стеклами, в зале прибытия, он заметил мать. Она высматривала его. Обеспокоенная задержкой, встревоженная тем, что не видит свое единственное дитя, она бросала вокруг отчаянные взгляды. Какая тревога! Сколько любви крылось за этим волнением!..

Он вздрогнул.

Там, в Сиднее, другая мать, с таким же встревоженным лицом, вот-вот узнает о смерти сына.

Сраженный очевидностью, он осознал, что Аксель умер и убил его он, Крис.

* * *

В июне 2001 года месье и мадам Бомон, торговцы предметами религиозных культов, вновь прибыли на несколько дней в Шанхай.

Они то и дело поднимали головы, отрывая взгляд от заваленного бумагами стола тикового дерева, чтобы сквозь слегка тонированную стеклянную стену с изумлением созерцать ошеломляющий двадцатимиллионный китайский мегаполис. До самого горизонта перед ними тянулось хаотическое нагромождение жилых домов и административных зданий, ощетинившихся антеннами, облепленных рекламными плакатами и идеограммами, дымящийся каменный лес, где небоскребы напоминали мечи, пронзающие облака.

— Дорогая, видишь там внизу светящееся здание в форме ракеты? Этажей пятьдесят как минимум, так?

— Как минимум, — подтвердила мадам Бомон.

Мадемуазель Ми — на благоуханном французском, с краткими, нежно звучащими гласными — вернула коммерсантов к делу:

— Господа, можно подвести итог вашему списку?

— Приступайте. — Бомон разговаривал с поставщицей по-королевски снисходительно.

— Приступайте, — добавила мадам Бомон, имевшая привычку, чтобы не раздражать мужа, повторять последнее слово произнесенной им фразы.

Мадемуазель Ми с уверенностью первой ученицы подчеркнула ручкой каждый пункт списка.

— Таким образом, вы отобрали: брелки для ключей со святой Ритой, соответственно пятнадцать тысяч штук из металла и пятнадцать тысяч из резины; автомобильные номера со святой Ритой — четыре тысячи штук; четки (двадцать две бусины и кулон с изображением святой) — пятьдесят тысяч; а также mug [7]— четыре тысячи; подставки для яиц — четыре тысячи; подсвечники — пять тысяч и чаши — десять тысяч. И на пробу по цене в один доллар я добавляю сто махровых нагрудников со святой Ритой для младенцев-пачкунов. Не хотите ли взять на пробу превосходную статуэтку святой Риты размером шесть сантиметров — чтобы ставить в автомобиле? Клейкое основание позволяет закреплять ее где угодно.

— Сколько?

— Четыре доллара. Низкая цена при фантастическом качестве. Посеребренный металл.

Мадемуазель Ми произнесла «посеребренный металл» с придыханием, будто речь шла о чистом серебре.

— Добавьте тысячу штук, порой среди водителей встречаются истинно верующие, — сказал месье Бомон.

— А эмблемы святой Риты?

— Во Франции они больше не в ходу.

Мадам Бомон внезапно взвизгнула:

— А коробочки для пилюль?

— Для пи… для чего? — спросила мадемуазель Ми, не расслышавшая слова.

— Коробочки для пилюль! Больные — те, кто поклоняется святой Рите, творящей чудеса, — часто принимают медицинские препараты. Мне кажется, среди них коробочки будут пользоваться спросом.

— Прибавьте сорок тысяч штук, мадемуазель. И подведем черту! — приказан месье Бомон.

Китаянка протянула им бланк заказа, месье Бомон, пунцовый от сознания собственной значимости, подписал.

— Вероятно, мы сможем поприветствовать мистера Ланга?

— Разумеется, — подтвердила мадемуазель Ми, — ведь президент обещан вам.

— Мы так давно работаем вместе… Буду рад пожать ему руку, — произнес месье Бомон.

— Ах этот таинственный мистер Ланг, — просюсюкала мадам Бомон.