Концерт. Путешествие в Триест

«Он должен ехать с постоянной скоростью», — негодовал профессор Монтаг. И почему Винцент вопреки привычке — он всегда был мелочно-педантичен — забыл заправить свою машину, из-за чего им пришлось пожертвовать драгоценными минутами на автозаправке, как только они выехали на Авус? «Еще эта странная задержка, — продолжал размышлять профессор Монтаг, — из-за того, что жена, прежде чем втиснуться в перегруженный „пежо“, похоже, несколько раз звонила по телефону. Паченски или врачу?»

При мысли, что ему все же удалось, как он и мечтал, добиться от семьи согласия на совместную поездку, профессора охватило чувство удовлетворения. Особенно радовались девочки: они едва ли могли представить себе, что увидят шествие слонов на сцене в Вероне, как им обещал дедушка.

До Мюнхена ехали без остановок, и Ирэна настояла, чтобы профессор Монтаг лег пораньше спать. Ей показалось, что он был бледен и рассеян. Профессор нашел ее опасения безосновательными и защищался как мог, и лишь после того, как сын пообещал отправиться в путь на рассвете, а дети выразили страстное желание наблюдать восход солнца непременно в Альпах, он уступил и удалился в неуютный гостиничный номер.

Спал он или нет, этого он точно не знал. В четыре утра он поднялся с покрасневшими глазами, быстро умылся и постарался подавить внезапно возникшее чувство голода. В конце концов, не заставлять же персонал гостиницы подавать завтрак до рассвета. Выйдя в холл, он обратил внимание на слабый электрический свет, который отражался на линолеуме. Вокруг было чересчур чисто. Потягивал утренний холодок — видимо, оставили на ночь открытым окно. Профессор поежился. Он застегнул куртку, постоял какое-то время без дела в узком коридоре, но никто так и не показался. Он увидел луч света из-под двери номера, который занимала его жена. Луч сразу же погас. С некоторых пор у них было заведено спать в отдельных комнатах. Профессор никогда всерьез об этом не задумывался, но сегодня пожалел, что они не вместе.

«Нельзя сказать, — вспоминал он, — чтобы мне было неприятно лежать рядом, чувствовать ее дыхание. Ее губы иногда подрагивали и издавали мягкий приглушенный звук, как будто она дула».

Профессор Монтаг подошел к двери и едва не взялся за ручку, как вдруг его осенило, что он перепутал расположение номеров.

«Раз мы договорились встречать восход в Альпах, — размышлял он, — то зачем Ирэне включать свет и тем более сразу же выключать? Вставать нужно вовремя».

Тем не менее он не стал ничего предпринимать, только сверился с табличками на дверях номеров, попытался припомнить, в каком из них спит невестка, прислушался — может, удастся определить хотя бы по детским голосам. Нетерпение росло, но все было тихо, и он наконец повернул в свой номер, стараясь осторожно наступать на скрипучие доски под линолеумом.

Меньше чем через час они уже были в пути. Впереди открывался чудесный вид на Альпы. Сразу за Мюнхеном начиналась первая горная гряда, и профессор Монтаг пожалел, что внучки согласились открыть глаза только после долгих и нудных уговоров, — а ведь он собирался подробно рассказать им про самые разные горы. Невестка, правда, рассмеялась, будто желая смягчить разочарование профессора, и сама охотно слушала его объяснения, хотя названия знаменитых вершин и история их возникновения вряд ли ей были интересны. За Тренто [20]горы отступили, стало светлее, и вдали открывались роскошные виды. Профессор предложил заглянуть на озеро Гарда.

— С удовольствием, — отозвалась невестка. — Хорошо бы там было поменьше туристов. Говорят, правда, что его безнадежно загадили.

— Да, оно сильно загрязнено, — пробормотал профессор Монтаг себе под нос и вспомнил белокаменную стену, у которой сложил мусор. — Я никогда не был на этом озере. — У него было предчувствие, что нужно поскорее уезжать отсюда, и, когда они выехали на равнину, он с удовольствием отметил первый дорожный указатель на Верону. Теперь они двигались быстрее, мимо пролетали кедры, кипарисы, красно-желтые черепичные крыши. Неподвижным оставался только горизонт, казалось, что его прочертили по натянутой нитке. Он с удовольствием порассуждал бы о текучести бытия на фоне быстрой смены декораций и о предполагавшемся впереди не то привала, не то пикничка, но ему это не удавалось — то ли солнце начало припекать, то ли ландшафт стал повеселее.

«Странно, — подумал он, — я проехал за рулем почти четыреста километров, а усталости совсем не ощущаю».

В городском автомобильном потоке профессор Монтаг ориентировался ловко и ехал без остановок, тем самым показывая, что здесь чужим себя не чувствует, и у назначенного места встречи — Арены [21]— он добрых двадцать минут дожидался «пежо» с видом триумфатора, скрестив на груди руки.

— Мы, собственно, собирались пообедать в Бриксене, — объявил профессор Монтаг пассажирам второй машины, после того как они с большим трудом нашли место для парковки. — Да, да, в Бриксене, — повторил он, не обращая внимания на язвительные взгляды жены, и добавил: — В конце концов я на этом настаиваю. Тем более, я уже заказал столик.