Концерт в декабре

Хочешь отодвинуться, да не хватает места. Эта лестничная площадка такая узкая, что вы вдвоем едва умещаетесь на ступеньках. Холодный бетон не самое комфортное сиденье, но Рыжик притащил тебя именно сюда, чтобы не было посторонних и любопытных.

- Думаешь, я стану трепаться о том, что происходит, направо и налево?

- Думаю, что ты хочешь успокоиться.

Эти слова тут же возвращают тебя на землю. Вот ведь… Как быстро раскусил. У тебя уже нет сил бороться со своими страхами и сомнениями, и ты чувствуешь себя как анарексичный больной на последней стадии истощения. Любое слово, любое действие может спровоцировать конфликт, истерику, ты безумно устал копаться в прошлом и думать о том, как бы все могло сложиться, если бы…

- Извини, Антош… Я…

- Эй, - светло-голубые глаза родные, и взгляд добрый, - если бы я тебя не знал, было бы иначе. Но я понимаю. Все нормально. Я за тебя беспокоюсь.

- Знаю, - опускаешь голову на его плечо – крепкое, надежное. В голове каша, настоящий сумбур. Кто бы помог разобраться в этом клубке из мыслей, воспоминаний, неясной тревоги и безумных надежд.

- Ром, ты же видишь, что этим настраиваешь Сашку только против тебя. Он строит стену, защищая себя от близких контактов. А ты, вместо того, чтобы вести себя нормально, рычишь и ноешь. Как ребенок, которому вечно мало. Чего ты этим хочешь добиться, а?

Почему… Почему он нападает, вместо того, чтобы защищать…

Кусаешь губы, не можешь сказать ни слова в ответ, а Рыжик продолжает:

- Я же вижу, что ты страдаешь. И он страдает. Чего вы как два идиота, в самом деле…

- А что ты предлагаешь? – восклицаешь тонким, пронзительным голосом. В голове шумит, на кончике языка – яд. – Он имеет право на нормальную жизнь, понимаешь? Я не хочу портить… Он встречается с Катей, они уже давно вместе! И я… Я…

- Ты его не отпускаешь. Только говоришь, что мешать не хочешь. Ослабляешь поводок, и чуть он дернется в сторону, сразу возвращаешь на место. Вот и прикинь. И Санек твой мечется, не хочет и тебе боль причинять, и освободиться не получается. А ты только истеришь, а напрямую сказать не можешь…

- Поверь, уже многое говорилось, и что толку?

- А Катя знает о вас? Сашка рассказывал ей?

Непроизвольно дергаешься:

- Да ты что? Об этом вообще никто не знает! И не должен знать!

- Только я, да? – усмехается он.

Ты молчишь, но во взгляде боль.

- Извини.

- Проехали, - мертвым, невыразительным шепотом.

Рыжик вдруг наклоняется и целует тебя в губы – ласково и неторопливо, будто у вас уйма времени впереди.

- Ты что? – ошарашено смотришь, пытаясь спрятаться за неуверенными интонациями. – Антон, мы же… Ты же…

- Да знаю я, - нетерпеливо поводит плечами. – Но это не означает, что я перестал тебя любить и все такое. Просто хотел сказать, что не боюсь этих чувств. И не стесняюсь признаваться. До сих пор… Ром, это всего лишь пример, что не стоит скрывать своих чувств. Хотя бы для того, чтобы облегчить душу, и самому расслабиться. Поверь, станет гораздо проще.

- Я не понимаю, о чем ты…

- Думаю, что понимаешь, - усмехается гитарист. Ты все никак в себя не можешь прийти после поцелуя. Очередной вихрь воспоминаний накрывает с головой, и ты дрожишь, а по телу разливается приятная нега.

У тебя уже давно не было партнера. Мать твою, ты же не железный!

Кладешь ладонь ему на спину, ведешь вниз:

- Антон, знать бы решение всех проблем…

Он мотает головой в ответ на невысказанный вопрос:

- Нет. Нет… Ром, я не хочу. Ты лучше меня понимаешь, что я всегда останусь в «запасных». А для Лизы я хотя бы на первом месте. К тому же… Это ничего не решит. Только больнее станет и мне, и тебе.

- И Сашке, - тихо добавляешь ты.

- И Сашке, - кивает Рыжик. Он осторожно проводит рукой по твоей небритой, колючей щеке, улыбается. – Вы с ним как два магнита… И поверь мне, ситуация не разрешится, пока кто-то из вас не сделает первый шаг. Вы оба упрямые, как бараны! Сколько еще ждать – кто знает? А пока что страдать будут те, кто окажутся между вами… Если только у них не хватит сил отказаться от вашего колдовства, как я когда-то…

Наверное, друзья для того и даны, чтобы говорить правду – даже если она такая, горькая, мерзкая. Что ты? Решаешь ежедневно одни и те же вопросы, бежишь от реальности, скрываясь в вымышленных образах, пытаешься возродить мечту, исполняя песни… Сесть бы разок, осознать, для чего тебе вся эта суета, и не было бы лучше забиться куда-нибудь в глухое место, где тебя никто не знает, и жить нормально…

Ты ведь уже пытался, черт тебя дери… Сашка вернул к себе…

А может, действительно наплевать на все эти глупые правила, а? Вот сейчас выйти в зал, взять брата за руку и утащить домой, чтобы вы смогли все обсудить, как взрослые люди? В конце концов, не бежать друг от друга и от воспоминаний – приятных или не очень…

Просто снять этот немыслимо тяжелый груз с плеч, чтобы свободно вдохнуть… Хоть раз…

- Я пойду, - хмуришься, как перед серьезным испытанием.

Рыжик кивает, с любопытством глядя на тебя. Интересно, он понял, что именно он дал тебе «волшебный пинок»?

- Вперед, красавчик!

Гадина…