Концессия

В самом деле, это шли на подмогу рыбаки Фроловки. Флотилия пристала чуть выше рыбалки, там, где два правых рукава реки сливались в один. В широкой галечной бухте выволокли лодки и спустили паруса.

Из передней лодки выскочил учитель Василий Иванович.

— Приехали, приехали! — кричал он Фролову. — Для себя заготовили, вам поможем!

Вся рыбалка сбежалась навстречу гостям,

— Не знаю, как это и назвать, — говорил сияющий Шумилов.

— Бригадира нашего украли, вот мы за ним и подались!..

В лодке Василия Ивановича оставался еще один человек. Когда все уже сошли, он продолжал что-то там делать. Точилина сначала не обратила на него внимания. Но когда человек поднялся, она увидела, что это женщина, и что-то знакомое показалось ей в этой женской фигуре.

Женщина повернулась и шагнула через борт.

— Зейд?!

Точилина хотела побежать навстречу.

«Вернулась, значит, вернулась!»

Но овладела собой и степенно пошла навстречу подруге.

— Точилина! — тихо воскликнула Зейд.

— Зейд!..

...На собрании студентов-практикантов Зейд рассказала обо всем, что было с ней, и чем все кончилось.

Когда пограничники отправились в указанное ею место, они не сразу обнаружили Посевина. Без отдыха, обезумев, кружил он по скалам, разыскивая свою пещерку.

Борейчук в палатке умирал от голода. Посевин как-то застрелил барана и этим бараном они питались. Однако от дальнейшей охоты золотоискатель отказался. Борейчук решил уйти, но провизии не было, а охотиться он не умел.

Относительно посевинских сокровищ предполагали, что сокровища были, но погибли вследствие землетрясения, может быть, маленького, частичного, однако достаточного для того, чтобы переместить несколько пластов земли и обрушить нагромождения скал.

Уже поздно вечером студенты вышли из красного уголка. Ночь была темна и звездна.

Поразительно много было звезд. Точилина подняла голову. Один безграничный мир!

«Каков мир!» — подумала она.

Зейд остановилась рядом. Океан после тайфуна присмирел, во всяком случае грохот прибоя был гораздо мягче. Или, быть может, это люди уж привыкли к его грохоту?

Точилина сказала:

— Я всегда думала про тебя, даже когда это случилось, что ты не могла... Я не могла себе представить, чтобы ты пошла за золотом ради самого золота: взять его и положить в свой карман.

КАТАСТРОФА

Кажется, вожделенная цель была близка. Награда фирмы могла быть или непосредственно денежной, или повышением по службе. Все было хорошо.

В отдельном бараке под надежной охраной сидели Бункицы, Юмено, Урасима, Кашино, Камура и еще трое.

«Старик и мальчишки хотели тягаться со мной, — думал Козару. — Да, я очень умный, решительный человек, я добьюсь своего. Завтра ночью поход. Начальник штаба господин Зиро заранее погрузит на быстроходный катер все нужное для операции. Шесть отборнейших рыбаков готовы к совершению подвига. Что старик со своим вонючим профсоюзом? Ц...хо-хо! На Внутреннем море я буду иметь виллу, а не ты. Ты будешь гнить в угольной яме, потому что я — удачливый, умный, а ты — глупый, тупой старикашка».

Настало завтра. Козару обошел тюрьму, приложил глаз к стеклу. Арестованные валялись на нарах, делая вид, что спят, но Козару не обманешь. Козару отлично знал, что это не сон, а тягостное оцепенение.

Шима дежурил у трапа.

— Все на местах?

— Все, господин командующий.

Катер рванулся в темноту. Напряженная, но недолгая драка с барами, и вот великолепная мерцающая прохладная степь, такая приятная для разгоряченного мыслями человека. Водяной конь описывал большую дугу с таким расчетом, чтобы сорокапятиградусная точка пришлась недалеко от советских неводов.

Козару стоял у капитанской будки, как недавно на корабле сам верховный главнокомандующий Хосоя. В кармане его браунинг, рука его — на браунинге.

«Хорошо, если неводчики спят, если же нет...»

— Козару-сан, — вышел из тьмы Зиро, — все вооружены, кроме того, топорами... Это затея Шимы, мальчишке хочется загладить свою вину.

— Хорошо, хорошо, — важно сказал Козару, — весь отряд ждет награда, Хосоя-сан обещал мне лично.

Поднял воротник куртки, но расстегнул пуговицу, и ветер обвевал ключицы. В таком виде он казался себе бесстрашным мужественным предводителем.

Через час машина смолкла. С правого борта дымилось легкое зарево — рыбалка. Спустили шлюпку.

Козару пережил короткую борьбу: остаться на катере или лично руководить операцией?

«О чем я думаю? — вскинул голову Козару. — Я победитель. Как я поручу другим ответственнейший момент, от которого зависит мое будущее?»

Легкой походкой сбежал вниз и пересел в шлюпку.

Шима-сан на носу с топором в руке, глаза его не отрываются от ближайшей светящейся точки. Он хочет столкновения, крови, чтобы доказать, что он — не член профсоюза.

Шлюпка замерла недалеко от кунгасов. Темно, тихо, спят.

Шлюпка поползла к неводам... щупают веслами, вытянутыми руками.

— Есть,

Раз, раз, раз! — быстро, сильно секут ножи, скользят в морскую глубь невода.

Четыре невода погибли в эту ночь на советской рыбалке.

Как хорошо возвращаться домой после победы. Спокойно и широко дышит грудь.