Концессия

Через пару секунд я понял, чего — как раз в этот момент замыкающий колонну броневик вышел на удобную позицию и долбанул-таки бронебойными. И с первой же короткой очереди накрыл прыткую багги, напрочь отстрелив у неё переднюю ось. Вот только за миг до этого в корме у машинки что-то заискрило, засверкало пламенем, и в воздух рвануло несколько дымных хвостов. Если совсем точно, то пять. Я как заворожённый отслеживал их взглядом по всей траектории, которая оказалась на редкость короткой, но довольно крутой — ракеты (а это были именно они!) стартовали по параболе и с нехилым рассеиванием, но как раз благодаря этому обстоятельству накрыли довольно большое пространство на дороге. В зоне поражения оказалось сразу несколько корпоративных грузовиков, но по закону подлости ближе всего рвануло к нашему траку — такое ощущение, что прямо под передними колёсами. Я лишь успел отстранённо подумать, что всё, кабздец полный… а потом по ушам ударило, время замедлилось, и я осознал, что наш грузовичок взмыл в воздух и выписывает затейливые кренделя — что-то вроде прыжка винтом в пару оборотов. И всё бы ничего, но при приземлении… вернее, прироксанивании, он ещё и заднему умудрился дорогу перекрыть. Надо отдать должное водиле — тот успел чуть дёрнуть рулем, и трак просто своротил нас, ударив вскользь скулой, и как ни в чём не бывало поехал дальше. А вот мы оказались в весьма плачевном положении — оглушённые, окровавленные, да ещё и лёжа на боку. Хорошо, аккумулятор не коротнул, а то бы и электричеством поджарило. Опять же, повезло, что контейнеры в кузове с креплений не сорвались, иначе они бы запросто проломили и борт, и стенку кабины — пластмасса всё же, прошу не забывать. Но при этом пластмасса весьма эластичная, судя по отсутствию в кабине калёного крошева. Да, окна подёрнулись сеткой трещин, но таких, знаете, в складочку. И боковые стойки лишь чуть погнулись, сгладив ударную нагрузку. Да что там, я бы, пожалуй, вообще отделался лёгким испугом, если бы не Серхио, который не вывалился в салон со спального места лишь благодаря тому, что зацепился ногами за спинку моего кресла. А еще при крушении долбанул мне по затылку коленом. Аж искры из глаз посыпались, блин!

Но всё это я осознал лишь через несколько секунд после инцидента, а до того пялился на дорогу, повиснув на ремнях, и неосознанно отсчитывал силуэты траков в облаках пыли — один, два, три… последний наверняка броневик эсбэшников, а первые два — номера четырнадцатый и пятнадцатый, что шли в ордере следом за нами. Это что же получается, они нас… бросили?! Тупо объехали завалившийся на бок грузовик, и дали по газам?! Сбежали?! Вот ведь твари!..

— С-сука! — простонал Джонни где-то наверху. Видеть я его не мог по той причине, что на меня всей тушей навалился Серхио, причём Серхио бесчувственный. — П-парни, в-вы как?..

— Хре… тьфу! Хреново! — кое-как продышался я. — За нами же… вернутся?! Джонни? Вернутся же? Джонни, эй!

— Хрен ты угадал, Генри. — Водила, судя по характерному звуку, размазал кровь по лицу и попытался прочистить сломанный нос: — Тьфу, м-мать! С-сука!..

— Но… почему?! Надо дать им знать, что мы живы! Вызови их! Рация целая же!

— Бесполезно, с-сука! Инструкция, м-мать её!

— Хефе?! — заворочался Серхио, и сразу же вскрикнул: — Дьявол! Нога!

— Что?!

— К-кажется, сломал…

— Не кажется, так и есть, — угрюмо подтвердил водила. — Но вроде не открытый перелом… кость не торчит. Только я почему-то в кровище… а, ясно! Ты, толстый, мне лоб ботинком рассадил! И нос ещё!

— А я вроде цел, — сообщил я товарищам по несчастью, прислушавшись к организму. — Может, надо вылезти и попробовать убежать?

— Куда? В саванну? Там тебя быстро схарчат, опомниться не успеешь.

— И… что же теперь?

— Молись, если хоть в кого-то веришь.

— Всё настолько хреново?!

— Хуже, чем ты думаешь, Генри. Нас бросили, и возвращаться не будут — по инструкции не положено. С-сука! Подыхать-то как не хочется!

— Да что за хрень, амиго?! С хрена ли не положено?!

— «Дикие» не стали устраивать засаду и громить весь конвой, значит, у них сегодня цель одна — грабёж, — устало и как-то отстранённо пояснил Джонни. — В таких случаях они довольствуются тем, что удалось отсечь от колонны, то есть нами, парни. Есть негласное правило: если ход потеряло не более трёх траков, остальные уходят и не пытаются отбить нападение. Потому что бой в таких условиях… нерентабелен!

Последнее слово Джонни буквально выплюнул, а я припомнил слова Мика Галлахера: мне надоело терять своих людей. Так вот что он имел в виду! А у меня шок, кстати — слишком уж отстранённо, почти как Джонни, я воспринимаю окружающую обстановку. Мне бы сейчас самое время паниковать, в истерику сорваться или хотя бы поматериться вслух, но нет, тупо вишу на ремнях, а перед глазами всё плывёт. Да и голоса товарищей по несчастью как сквозь вату пробиваются. Знакомое ощущение. Сотряс схлопотал, что ли?

— Что делать-то, амиго?!

А Серхио проняло до печёнок, судя по испугу. И, похоже, трясёт его.