Концы узла

— Но как после этого ты мог Глеба отдать в руки Хичкову? — возмутился он, сунув руки в карманы куртки. — Ты же видишь, у него нет тормозов! Он окончательно вышел из берегов!

— Кто мог подумать, что он находится рядом? — с досадой выдохнул Исай. — А потом, когда я догадался, около чьей машины остановился Глеб, было уже поздно. Глеба, по-видимому, поставили под стволы, и он приказал мне не соваться, чтобы не было новых трупов.

— Ты уверен, что Глеба увез Хичков? — сухо спросил Аристарх, отходя от машины.

— Я видел его, когда тот высунулся из автомобиля и выстрелил по колесу, — ответил Исай.

— Ты сказал про Гержавина, — вспомнил Акламин. — Что ты имел в виду? — Аристарх не знал, что в последний момент намеченный порядок движения по маршруту претерпел изменения, что врач уговорил Глеба и принял участие в этой истории.

— Он был в этой машине, — кивнул Исай на авто Корозова.

— Час от часу не легче! Он-то как в ней оказался? — закачал головой Аристарх.

— Упросил Глеба, — пояснил Исай.

— Еще одна головная боль! — насупился Акламин.

Ветер подхватил его волосы, вздыбил, бросил на лоб. Акламин ладонью прижал их к голове, отвернул лицо от ветра. По асфальту потащило листья. Тучи висели низко, точно собирались опуститься на крыши домов. Здание театра в такую погоду казалось унылым. Его внешняя красота словно стиралась осенним холодом, как с листа стирается ластиком красочный рисунок. Дома вдоль улицы смотрелись серо и одиноко. Аристарх подозвал оперативников, сказал одному:

— Останься тут. Собери объяснения. Разберись с трупами. Ну, в общем, знаешь, что делать. А мы, — глянул на двух других, — поедем по следу. Вдруг повезет, — сел в машину, подождал, когда сядут другие, и авто быстро скрылось на дороге.

67

Автомобиль Хичкова на полной скорости уходил с места событий.

— Я же тебя предупреждал, чтобы не играл со мной, — продолжал говорить Вадим. — Не терплю дураков!

— Я тоже с дураками не играю в их игры! — сурово напружинился Глеб.

— Ты все перепутал! — недобро усмехнулся Вадим. — Решил, что имеешь дело с дураком! Нет, ты просчитался! Я из другой колоды.

— Какая разница, из какой ты колоды? — бросил Глеб упругим голосом. — Колода все равно крапленая!

— В этом ты, пожалуй, прав, — согласился Хичков, хлопая пальцами по колену. — Колода крапленая. Но научиться играть краплеными картами — непростое дело. Крапленая колода помогает обувать лохов. Поэтому ты в моих руках.

— Я не играю в карты! — отрезал Глеб.

— А зря, — презрительно посочувствовал Вадим. — Карты и шахматы развивают мозг и логику.

— А я думаю, карты выносят мозг на помойку! — сказал Корозов. — Иначе ты нашел бы себе другое занятие!

— Мне нравится мое занятие! — холодно ответил Хичков. — Оно приносит хорошие деньги! — показал на сумку у ног Глеба. — Дай-ка мне ее! Надеюсь, в ней не журналы? Ты знаешь, я не любитель читать журналы. И не люблю иметь дело с кукольниками! Мне противно смотреть на них. Они сами себя убивают. Не дорожат собственной жизнью. Странная порода, выродки какие-то. Крапленые особи. Они хуже, чем крапленые карты.

Словно мимо ушей пропустив требование Вадима подать сумку с деньгами, Глеб прижал ее ногой. Хичкову это не понравилось. Он жестко глянул на подручного:

— Возьми! — и Глебу. — Не рекомендую упрямиться! Жалко расставаться? Ничего, привыкай! Тебе теперь со многим придется расстаться! Меня надо слушаться! Иначе я могу рассердиться не на шутку! Тогда твоей жене не поздоровится! Ты хорошо посмотрел снимки? Правда отличные? Оценил? Будь умнее, если не хочешь получить жену в разделанном виде! Кусками мяса! Когда на мое занятие не будет спроса, я уйду в мясники! Буду разделывать мясо. Так что включай мозг, прежде чем противиться мне!

Сознавая, что угрозы Хичкова не пустой звук, что нагнетание обстановки, может непредсказуемо отозваться на Ольге, Корозов сдерживал себя, старался не давать воли словам. Очевидно, принимая эту сдержанность за страх, Вадим наслаждался своей властью. Ему всегда было приятно наблюдать, как жертвы прогибались под нею, дрожали и пускали слезу, стараясь разжалобить его, умоляли о пощаде, были унижены и раздавлены. Тогда он ощущал себя всемогущим, способным миловать и карать. Такое сладкое чувство всесилия делало его еще жестче и безжалостнее. Он не сомневался, что способен сломать любого. И Корозов поершится и упадет на колени. Любой нормальный мужчина никогда не отдаст свою женщину на растерзание.

Откинув от сумки руку подручного Вадима, выдохнув из себя сгусток напряжения, Глеб спросил:

— Ты на что надеешься? Что тебя не возьмут? Ошибаешься! Я сам тебе горло перегрызу!

Покривившись, Хичков усмехнулся:

— Многие мои жертвы даже не знали меня! Тебе повезло! Ты рядом и смотришь мне в глаза! Только мое горло не по твоим зубам! Не надейся! Помни, если я вцепился, тебе уже не вывернуться! Никому не удавалось вывернуться! Я мог бы сейчас просто пристрелить тебя! Но заказчику ты нужен живым! Зачем, не знаю! Он тебе сам скажет!

В глазах Глеба появилась решимость:

— Тогда вези меня к нему! С тобой разговора не получится!