Контуберналис Юлия Цезаря

Агриппина решила некому не доверять столь важное дело как отравление собственного мужа и сама подала Клавдию блюдо на золотой тарелке. Принесла и тускуланского вина. Ешь, мол, супруг мой драгоценный, ешь. Досыта ешь. Клавдий поблагодарил жену за любимое блюдо и приступил к трапезе… Агриппина с замиранием сердца следила, как Клавдий поглощает смертельное кушанье. Она ждала тот сладостный миг, когда муж начнет задыхаться и упадет под стол. Но время тянулось невероятно медленно. Казалось, оно застыло. Клавдий не торопился на тот свет. То ли доза оказалась слишком маленькая, то ли организм императора был невероятно живуч и здоров, факт в том, что яд действовал очень медленно. У императора началась обильная рвота, и Агриппина испугалось, что задуманное убийство не осуществиться и супруг выживет. Ее начала овладевать паника. Но она быстро взяла себя в руки и позвала своего слугу Ксенофона. Тот примчался готовый исполнить любую волю императрицы.

«Сделай что-нибудь!» — коротко бросила женщина Ксенофону. — «Видишь, как он мучается, помоги ему».

Слуга кивнул и якобы для облегчения рвоты протолкнул Клавдию в горло, смоченное в другом яде перышко. Результат превзошел все ожидания: император тут же скончался.

* * *

Юлия Луцилла подошла к дочери.

— Вот и появился отличный повод выйти к гостям, Домиция. Я нечаянно подслушала разговор твоего отца и великого Цезаря: император сватает своего любимца Ивана Сальватора за тебя. Следует немедленно появиться пред очами Цезаря, гостей и твоего красавчика Ивана в привлекательном виде. Надень свои лучшие украшения, припудрись, нарумянься, подкрась брови, глаза. Ты же первая красавица Рима! Нельзя терять такое лестное звание перед самыми лучшими и влиятельными мужами Рима.

— Хорошо, мама. Да не будет у тебя возражений, если я воспользуюсь твоими духами из Индии, они мне так нравятся!

— Я не возражаю, дочь.

— О, ты так добра ко мне, мамочка!..

Вскоре в триклинии появились благоухающая изысканными индийскими духами, «приукрашенная» самым модным древнеримским макияжем, одетая по последней античной моде и сверкающая не только своей красотой, но золотом и драгоценностями, несравненная Домиция Долабелла! А следом за ней шла ее мать. Гости в немом восторге устремили свой взор на первую красавицу Рима. Иван престал пить вино и в великом смятении заерзал на ложе. Долабелла воскликнул:

— А вот и мое славное семейство, Цезарь! Юлия… Домиция…

— Аве, Цезарь, — поздоровалась девушка.

— Сальве, Домиция! Красота твоя бесподобна… Слава нашим великим богам, что бутон розы по имени Домиция распустился, — сказал Цезарь — Он весьма красив, божественен, достоин самого глубокого восхищения и самых высочайших похвал. Сама Юнона взлелеяла такой великолепный цветок и бережно его охраняет. Но ему, этому божественному созданию, славный Долабелла, нужен достойный садовник. Для того чтобы только он мог взращивать и оберегать этот цветок, и воспользоваться первым права насладиться наедине неизнеснимым ароматом свежей розы. Ее лепестками, листьями, стеблем, но только не шипами. Я привел этого садовника в твой дом, славный и уважаемый Долабелла. Ныне очередь за твоей очаровательной розою. Сможешь ли ты, достойный отец, отдать этот дивный цветок на попечения моего садовника?

— Я думаю, это возможно в скором времени. Ведь мы заключили по этому поводу договор, божественный Цезарь.

— Вот и превосходно! Тогда пусть мой искусный садовник и твой прекрасный цветок побеседуют в саду. Им надо привыкать друг к другу. Не так ли, славный Долабелла!

— Все так, мой Цезарь! О чем речь? Пусть щебечут наши птички.

Иван посмотрел в глаза девушке с такой страстью и восторженностью, что Домиция отвела взгляд и невольно улыбнулась: как она ему нравиться — просто невероятно! Сердце ее сильно забилось от волнения. Сейчас пути ее и Сальватор пересекутся на дрожках сада, состоится важный и волнующий разговор, и она узнает все о спасителе Цезаря, и тем самым удовлетворить свое сильнейшее любопытство по поводу его персоны.

— Славный Иван Сальватор развлеките нашу розу Домицию, — улыбнулся Цезарь.

Родин понял: это приказ к действию. И приказ, не требующий обсуждения.

Иван, возбужденный и в то же время смущенный, встал с ложа и под многочисленные завистливые и одобрительные взгляды гостей отправился за девушкой в сад. Квинт Фаррел с ненавистью взглянул в сторону Ивана. Если бы не Цезарь и гости, трибун бы немедленно обнажил меч и кинулся на любимчика полководца. Антоний, заметив реакцию бывшего наместника, внутренне приободрился и восторжествовал.