Контуберналис Юлия Цезаря

А вот диктатор все еще верил в Антония. Цезарь наивно полагал, что консул до сих пор всецело за него. И то, что обида старого боевого друга на императора уже благополучно рассосалась. Тем более Антоний бился с сенаторами за жизнь императора. А разве это не лучшее доказательство тому, что Марк как и прежде верен Цезарю. Поэтому диктатор на время парфянского похода снова решил оставить на Антония управление всей Италией и Римом. Диктатор должен был отдать своему приближенному все важные государственные бумаги, печать, власть, войска и казну.

Но Цезарь не знал, что отнюдь не любовь к императору заставила Антония сражаться против заговорщиков, а просто обыкновенный человеческий инстинкт самосохранения. Ведь когда на него замахнулся кинжалом Трибоний, консулу не было уже времени выбирать: защищаться ему или вступать с сенатором в переговоры на тему: «Не убивайте меня, я вам не буду препятствовать в покушении на Цезаря!» А тем более, когда толпа разъяренных и жаждущих крови сенаторов с кинжалами и мечами вылетела из курии Помпея навстречу Цезарю и Антонию, и последнему точно уже ничего оставалось, как отчаянно биться с мятежниками, но уже за свою жизнь.

…Антоний вышел из-за письменного стола. Мысли роились у него в голове как пчелы. Жужжали, жалили, тревожили.

На пути к верховной власти у консула все три преграды: Цезарь, Сальватор и Октавиан. Лепид и другие влиятельные проконсулы и военачальники императора — ни в счет! Они ему не соперники!

Первое препятствие — это Цезарь. Антонию кажется, что скоро диктатора не станет. Либо он погибнет в походе против парфян, либо от своей Геркулесовой болезни, она у него в последнее время резко обострилась и участилась. Но считать каждые дни и ждать последнего вздоха Цезаря — это посильнее мук Тантала. А что поделаешь, надо ждать.

Второе препятствие — Иван Сальватор. Его Антоний устранит физически с помощью наемников и свалит вину на какого-нибудь патриция. И это будет в скором времени. Задача не такая уж трудная.

А вот третье препятствие — Октавиан — проблема намного сложнее. Внучатый племянник Цезаря — вот кто его главный враг! Лепид всецело поддержит Октавиана, если конечно, начальник римской конницы вернется из похода. А также возможно внучатого племянника диктатора поддержит преданный Цезарю еще со времен Галльских войн проконсул Галлии — Луций Мунаций Планк. Против этого триумвирата Антонию и еще двух сторонников Цезаря — Пансы и Гирция — будет нелегко бороться, но он верит, что он победит в этой борьбе за титул царя всей римской державы.

А пока Антоний начнет с контуберналиса.

* * *

Начальник стражи у дома Сальватора Аппий Поллион прибыл к Антонию с докладом.

— Мой Антоний, выслушай интересную весть, она ходит среди римского народа, — начал Поллион.

— Говори, славный центурион, — разрешил Марк.

— Иван Сальватор и Квинт Фаррел боролись в бане на Марсовом поле за сердце Домиции, — сообщил центурион консулу.

Антоний слегка изумился.

— Вот так известие… Естественно, в этой интересной схватке победил доблестный трибун? Ведь ему нет равных среди римлян по борьбе панкратион.

— Ты будешь несказанно поражен, мой Антоний, но победу в этом непростом поединке одержал контуберналис божественного Цезаря — Иван Сальватор.

Теперь удивлению Марка Антония не было предела.

— Просто невероятно! Да он неуязвим этот Иван Сальватор. Не ожидал, что он переборет лучшего бойца панкратиона Фаррела. К тому же он обладает какой-то неизвестной борьбой, то ли славянской, то ли варварской. Я сам видел, когда мы с Цезарем бились против сенаторов, он так ловко орудовал ногами и попадал в жизненно важные точки заговорщиков. Может эта борьба и помогла сразить трибуна?

— Отчего бы нет, великодушный Антоний. Ведь именно этой борьбой, по словам очевидцев, варвар и одолел Квинта Фаррела. Необычный удар ногой с вращением вокруг своей оси и вывел из схватки трибуна. Говорят, Квинт потом долго приходил в себя после такого приема.

Консул на минуту задумался. Он пристально взглянул на Поллиона: центурион преданно смотрел на него во все глаза, готовый выполнить любое желание Антония.

— Послушай, я знаю тебя как верного мне человека, славный Поллион…

— Это точно, доблестный Антоний.

— Ты не раз спасал мне жизнь в бою. Поэтому на майские иды ты как самый преданный мне человек пойдешь и убьешь Ивана Сальватора.

— Как? Спасителя Цезаря?! — в страхе воскликнул центурион.