Контур человека: мир под столом

Но Бабушка все не приходила и не приходила. Уже стемнело, на площадке зажглись фонари. Родители забрали Леночку, Руслана, Вадика, причем мама похвалила его за то, что он поделился со мной бутербродами, и тоже поздравила меня: покопавшись в своей объемной сумке, она подарила мне красивый маленький календарик с Крокодилом Геной и Чебурашкой. Уже за Катей и Светой пришли папы, и, уходя, они взяли с меня честное-пречестное слово, что завтра я непременно скажу им, когда они должны прийти ко мне в гости. А Бабушки все не было и не было.

– Что же это твоя бабушка так припозднилась? – поглядывая на наручные часики, спрашивала воспитательница. – Знаешь, пойдем-ка в группу, а то что-то стало очень холодно.

Мы снова поднялись в группу, воспитательница устроилась за своим столом, а я, не снимая сапог и только расстегнув шубу, сидела в коридоре возле своего шкафчика и думала о том, что теперь как-то надо будет попросить Бабушку приготовить что-то вкусное, когда в субботу или воскресенье к нам придут Света с Катей.

Наконец на лестнице послышались торопливые шаги, запыхавшаяся Бабушка влетела в коридор со словами:

– Маша, срочно одевайся, а то уже совсем поздно!

– Ничего-ничего, – с не очень приветливой улыбкой произнесла вышедшая из группы Марья Степановна. – Главное, что мы вас дождались.

– Сессия, – устало улыбнулась Бабушка. – Аврал.

– Да, я понимаю, – кисло протянула воспитательница и подала Бабушке мою огромную красивую книгу. – Вот, не позабудьте.

– Что это? Зачем?

– Ну как же, – все еще улыбаясь, сказала Марья Степановна. – Это Машин подарок ко дню рождения.

– А не рано? – Бабушка как раз трудилась над затягиванием шарфа под моим подбородком. – У нее же день рождения летом, я поэтому даже не сдавала денег на эти книжки.

– Как летом?

– Летом, в августе. Так что вы книжку-то возьмите, а то потом на чей-нибудь день рождения и не хватит.

– А что же мы тогда праздновали сегодня?

– Вы сегодня что-то праздновали? – Бабушка была удивлена не меньше воспитательницы.

Обе они пристально посмотрели на меня, и под их взглядами из моих глаз сами собой потекли слезы.

– Зачем же ты, Маша, нам всем соврала? Ведь все дети тебя так искренне поздравляли! Вадик даже тебе свои бутерброды отдал!

И тут мне стало совсем страшно. Я представила себе, что завтра перед всей группой Марья Степановна объявит, что никакого дня рождения у меня не было, что я всех обманула и что Вадик зря потратился на меня своими бутербродами, а его мама – календариком… От этой картинки весь коридор со шкафчиками внезапно покачнулся у меня перед глазами, и… последнее, что я слышала, это был Бабушкин вопрос:

– А вы не пробовали проверять, когда у ребенка день рождения? Даже если она вам сама об этом сказала?

О чем далее шел разговор, я не знаю, потому что очнулась я от какого-то мерзейшего запаха, который бил мне в нос.

Красная, сердитая Бабушка и такая же красная, но заплаканная воспитательница обе внимательно смотрели на меня.

– Так, – скомандовала Бабушка. – Нашатырь больше не нужен, можно идти домой. Вставай, Маша, а то уже поздно. Всего доброго, Марья Степановна.

Мы вышли молча. Я понимала, что Бабушка очень сердится, но не понимала – на кого? Если бы на меня, то она бы уже тридцать три раза рассказала мне, какая я врунишка, как нехорошо я поступила и как ей за меня стыдно. Но Бабушка молчала, а между тем мне очень хотелось спросить, взяла ли она подаренную мне «Мою первую русскую историю» и что же теперь будет? Пойду ли я завтра в детский сад? А если пойду – то не заставит ли меня Марья Степановна перед всеми извиняться? И самое главное – что делать с тем, что Катя и Света собираются прийти ко мне на день рождения домой в субботу или воскресенье! Да еще с подарком!

Но я боялась. Сама не знаю чего… С одной стороны, я действительно не врала – я же никому так и не сказала, что у меня день рождения, все они так решили сами. Но с другой… С другой стороны, надо было, наверное, остановить их всех, сказать им, что я просто хотела всем сделать приятное и тем самым хоть чуть-чуть побыть на месте тех, кто родился в положенное время года… Надо было их всех остановить, и… я почему-то этого не смогла. Почему?

– Нам с тобой нужно купить хлеба – не с чем будет ужинать, – наконец произнесла Бабушка. – Булочная, однако, уже закрыта. Придется идти в универсам.

И мы так же молча свернули к какому-то большому сияющему магазину.