Контурные карты для взрослых

— Странно. Мне кажется, это такая травма, когда ребенка отрывают от матери.

Эсса вновь пожал плечами. Он не делал из этого трагедии.

— Ладно, если захочешь поговорить об этом, я всегда рада выслушать.

Мне почемуто казалось, что, если он пропустит через себя эту ситуацию, решит все внутренние вопросы и проблемы, ему станет гораздо легче жить. Но с чего у меня взялась такая уверенность, что ему нужно все это, я сказать не могла. Скорее всего, стереотипы срабатывали.

— Мне надо в парикмахерскую, а то челка глаза закрывает уже. Я пойду в салон при отеле «Солнечная река», я уже договорилась с мастером, тебе не надо в ту сторону?

— Нет, но могу зайти на рынок пока, там недалеко. У вас закончились фрукты.

— Отлично, поехали.

Эссе было интересно зайти в салон красоты отеля. Я видела, как ему хочется туда зайти, но он стеснялся. Я попросила его проводить меня, чтобы знать, где искать, если что. Он проводил меня до самого кресла, оглядывался, принюхивался. И хотя салон был не ахти какого уровня, на Эссу произвело впечатление даже такое скромное убранство. Мне было очень забавно за ним наблюдать.

— Эсса, не плутай допоздна. Ты телефон взял?

Он смутился, кивнул и быстрым шагом вышел из комнаты.

Парикмахер, мулат низкого роста с лицом древнего оракула, звался Сантьяго, он приехал из ГвинеиБисау, и его английский сильно смахивал на португальский, разве что с английскими словами. Сантьяго много жестикулировал, много говорил и рассуждал так, словно находился гдето на стыке белой и черной культур. Он выделялся среди местных — витиеватые выражения, чрезмерная учтивость и совершенно нетипичная для местных галантность постоянно заставляли задуматься о том, где он все это перенял.

— Мадам желает покороче или подлиннее?

— Укоротите немного челку и концы, не слишком сильно, просто освежите.

— Понятно.

Он принялся закалывать пряди волос и, как бы между прочим, обронил:

— Ваш друг очень милый парень.

— Эсса? Тот, что был здесь?

Сантьяго кивнул.

— Да.

Я посмотрела на его отражение в зеркале, и чтото подсказало мне, что я должна добавить объяснений.

— Это сын моего сотрудника. Я помогаю ему подготовиться к экзаменам.

Сантьяго вновь кивнул.

— Не сочтите за наглость, не хотелось бы вмешиваться, непрошеные советы, знаете ли, всегда не к месту…

Он обошел меня с другой стороны.

— Но лучше бы вы так прилюдно парня не опекали. Он для вас мальчик, а для остальных мужчина, нехорошо это…

— Я его не опекаю.

— Ну… не обижайтесь, я чисто из симпатии… Я же вижу, вы ему только добра желаете. Но со стороны выглядит, что опекаете. А он ведь уже мужчина. Про него скажут, что он при мамочке, а это худшее оскорбление среди приличных мужчин.

— Повашему, забота — это унизительно? Если я просто беспокоюсь за человека, это неприлично? Странные у вас приличия в мужском обществе.

— Я понимаю, что для вас это кажется странным. Но таковы уж наши мужчины.

— Вы имеете в виду африканцев?

— Здешних африканцев, да, мадам. Они ведь подругому воспитаны, иначе, чем ваши мальчики.

— Но Эсса еще подросток, и я не вижу ничего плохого, что беспокоюсь, взял ли он телефон. Вашим бы мужчинам, наоборот, хорошо бы научиться ценить заботу.

Сантьяго сравнял длину волос с обоих боков, прищурился:

— Согласен с вами во всем, мадам. Но… Просто вы подругому оцениваете самостоятельность и независимость, мадам. Но я ведь не об этом. Я о вашем друге, об этом мальчике.

— Вот именно. Эсса мне не сын и не муж. Он мой друг. Так что не совсем понимаю, почему я должна сдерживать свою заботу.

— Он неправильно вас поймет, его неправильно поймут другие. Вы уедете, а он останется.

— И скажет мне спасибо за то, что я отнеслась к нему почеловечески, а не как все.

— Дайто бог, дайто бог, — промурлыкал Сантьяго. — Привязанность к матери губительна для мужчины, считают здесь.

— А я не пытаюсь заменить мать.

— Конечно, мадам, конечно. Наверное, я неправильно понял. Как вам — не длинно? Может, еще укоротить?

— Нет.

Очевидно, что он не согласен со мной и лишь из вежливости закрыл тему. Но меня злило то, что он превратно понял наши отношения. Неужели и другие тоже так думают? Неужели Эссу и правда оскорбляет моя забота? Это же глупость несусветная! Я настолько глупа и слепа? Не хотелось бы в это верить. И Эсса в жизни не признается, если чтото подобное крутится в его голове. Нет, все же с Эссой надо поговорить. А то мы оба окажемся в идиотском положении.