Контуры нового мира

Вечером, мы с Ириной Георгиевной и Генрих с Анной Сергеевной сидели в нашей семейной гостиной и беседовали. Мы сидели на одном диванчике, а Генрих с Анной расположились на другом. Генрих завладел рукой Анны и теперь поглаживал её. Лицо кайзера выражало блаженство и покой. Анна нежно ему улыбалась, и вообще выглядела счастливой. Но вот она задала вопрос:

- Папа́, я немножко не поняла: мне обязательно менять вероисповедание?

Генрих тоже заинтересованно оглянулся. Я пожал плечами:

- Анечка, я и не знал что ты настолько религиозна.

- Откровенно говоря, папа, я вовсе не религиозна, скорее меня пугает необходимость учить новые молитвы и выучивать новые обряды.

- Ну это не самая великая трудность. В православии обязательными считаются, если не ошибаюсь, двунадесять молитв, ты их знаешь?

- Разумеется. У меня отлично по Закону Божию. - улыбается Аня.

- А в протестантизме, если я ничего не путаю, используются практически те же, только не на старославянском, а на немецком языке. Я прав, Генрих?

- Если откровенно, то я выкинул из головы все на свете молитвы, как только завершилось первоначальное обучение. Более того, когда наш миноносец опрокинуло волной, и я с тремя матросами выбирался наружу, никто из нас не молился. Зато мы крепко надеялись на наших товарищей, которые были на поверхности и всеми силами помогали нам. Но я уважаю чужую веру и чужие убеждения, знайте это. Политические соображения говорят что Анне Сергеевне следует принять вероисповедание мужа - в Германии, как и в России некоторые люди придают преувеличенное значение вопросам веры.

- Если вопрос ставится таким образом, то я согласна. - покивала головой Анна Сергеевна - Моим условием будет отсутствие давления по религиозным вопросам. Ты согласен Генрих?

- Германия просвещённая страна, а я человек достаточно широких взглядов. Обещаю лично растоптать любого, кто осмелится поднять такой вопрос.

- Хорошо, этот вопрос мы согласовали. Генрих, Вы меня простите, но как отец я не могу не заботиться о душевном комфорте своей дочери. К делу: остаётся вопрос взаимоотношений Анны с Вашей матушкой.

- Здесь очень простой ответ, дорогой друг: я очень люблю свою матушку, но не позволю ей изливать своё недовольство на мою дорогую жену. Я просто стану держать матушку на расстоянии от двора, правительства и политики. И придавлю как насекомое любого германского подданного, вздумавшего поиграть в политику при дворе моей матушки. Собственно, после беседы с Вашим верным сотрудником, генералом Власьевым, я понял как использовать двор моей матушки: она станет лакмусовой бумажкой в деле проверки германских аристократов и чиновников на лояльность к действующей власти. Несколько встреч в год с матушкой Анне Сергеевне придётся перенести - сами понимаете, протокольные мероприятия... Но не больше. И всегда между ними буду находиться я. Правда не исключено, что моя матушка проникнется к Анне Сергеевне дружескими чувствами. Кто знает?

- Да, извивы человеческих страстей и стремлений совершенно непредсказуемы. Но помните, Генрих, я Вам доверяю любимую дочь, и надеюсь на Вас как на брата.

- Пётр Николаевич, Ирина Георгиевна, я понимаю какое сокровище вы мне доверяете, и клянусь сохранять Анну даже ценой собственной жизни.

На этом мы разошлись по комнатам.

***

Когда объединённый флот пересёк Атлантику, выяснилось, что мы недооценили силы неприятеля. Как выяснилось, последний британский король перед своей бесславной кончиной отдал приказ всем боевым кораблям британского флота уходить в САСШ и служить им.