Контуженый

– И что это значит?

– Сейчас узнаем. Как тебя зовут? Сколько тебе лет?

Первая реакция – усмешка. Что за детские вопросы? Он меня за дурачка считает? Распахиваю рот, но углы губ быстро опускаются. От спутанных мыслей нарастает головная боль. Имя, имя… И вдруг – озарение.

– Кит! – восклицаю я.

Врач хмурится. Его сомнения предаются и мне. Неужели меня зовут Кит?

– Сколько тебе лет?

В контуженной голове плавают самые разные числа.

– Двадцать? Двадцать пять? – гадаю я и не получаю ответа: – Больше?

– Ты поступил без документов. Кит, скорее всего, позывной. Хорошо, если твой. Попробуй вспомнить имена друзей.

У меня есть друзья – это точно. Наводчик и заряжающий – я вижу их около миномета, мы воюем вместе. Грохот выстрелов, я выкрикиваю команды и имена…

– Чех и Шмель! – радостно восклицаю я.

– Тоже позывные. Для начала неплохо. Чех – иностранец?

Я напрягаю память, морщусь. Голова болит сильнее. Зажмуриваюсь. Бой снова заменяет реальность. Миномет в огневой позиции. Цель определена. Я сверяюсь с таблицами стрельбы и отдаю команду. Чех слева у миномета, производит наводку, Шмель подносит мину справа.

– Огонь! – кричу я. – Десять снарядов! Заградительный огонь! Выстрел!

Я корректирую. Чех на прицеле, Шмель подгоняет снарядного и подносчиков, и только врач мешает нашей дружной работе.

Юрий Николаевич проверяет, как привязаны мои руки и зовет медсестру:

– Марина, сделай нашему контуженному укольчик. Он устал.

Укола я не чувствую, но голоса и лица вязнут в тумане. Я падаю в облако забытья.

Глава 2

Кто я? Как меня зовут? Сколько мне лет? Надо вспомнить, вспомнить, вспомнить… Камертон в голове убаюкивает и дает установку, я вижу себя в прошлом.

…Мы с Чехом вернулись из армии. Сходим с поезда. Вид лихой, как положено: береты с кокардой, дембельские аксельбанты, значки, шевроны, ремни с начищенной бляхой и радостные хари с запахом перегара.

Город у нас небольшой, от вокзала до родного двора можно дойти пешком. Топаем неспеша, даем себя разглядеть. Нам улыбается каждый встречный.

Знакомый двор в окружении пятиэтажек с клумбами из крашенных шин. Радостный визг, и на шею Чеха бросается девушка – красавица Злата. Я не завидую, потому что Злата сестра Чеха. Она сияет и излучает тепло, будто соответствует своей фамилии – Злата Солнцева.

Стоп! Выходит, Чех тоже Солнцев. Он наш, не иностранец! А Чех, а потому что Антон Павлович, как писатель Чехов! Антона в старших классах так и прозвали – Чехов. Сокращенно – Чех. С Антоном-Чехом мы дружим с детства.

Ух! Вспомнил!

Злата младше Антона на год или два. В детстве она была светловолосой, а сейчас ее волосы скорее темные, а глаза прежние – бездонные и таинственные. В старших классах я то и дело забегал к Антону просто так. Хотя кого я обманываю, конечно, чтобы видеть Злату. Взял в армию ее красивую фотокарточку и привирал, что это моя девушка. Антон посмеивался, не выдавал.

За время нашей службы Злата стала еще красивее. Она разглядывает брата и восторгается его бравым видом. А я любуюсь ею. Широкая улыбка, белые зубы, алые губы и грудь подросла – не могу оторвать взгляд. Злата замечает интерес к себе, прогибается, поправляет челку, и мне тоже достается ее улыбка. Но без объятий. Я все равно рад. Ее фигура, блеск глаз, движения рук – дух перехватывает. Увидел Злату после армии, и всё – пропал.

Сейчас девушка в драных джинсах с дырками на коленях и легком топе, который задирается при взмахах рук и обнажает живот. И вдруг – Злата в форме проводницы.

Кажется, это другое воспоминание...

Точно! Совсем другое.

…Злата исполнила свою мечту и устроилась работать проводницей дальнего следования. Она вернулась из первого рейса.

Ночь, свет фонарей раздвигает мрак, и в этом свете появляется Злата. Мы встречаем ее на вокзале, выражаем восторг и тащим в ночной клуб, чтобы отметить. Злата хочет переодеться, но я заклинаю: в этой форме ты супер секси! Она смеется уже по-взрослому, как женщина на смелый комплимент.

Кроме меня и Антона с нами третий – Денис Шмелев. Точно! Ну как без него. Он заводила нашей компании. Мы выросли в одном дворе. Денис старше на год, и мы с Антоном в школьные годы охотно подчинялись ему. Но возраст не главное. Денис стремительный, задиристый и опасный, как Шмель. Это прозвище ему нравится. «Я не тот, кто жужжит, а тот, кто жалит»! – доказывал он в школе.

Мы веселимся в ночном клубе. С нами еще Маша Соболева. Ее Злата позвала, они подружки. Мы выпиваем и танцуем в грохоте музыки и вспышек света. Маша касается моего плеча и кричит что-то на ухо. Я отмахиваюсь, меня тянет к Злате. Но я не один такой, на нее пялятся даже девчонки, оценивая подогнанную по фигуре форму проводницы.

В клубе душно. Злата плюхается на диванчик, жалуется на плотные колготки, которые заставляют носить на работе.

– Снимай! – предлагает Денис.

Злата смелая и озорная. Она стягивает колготки прямо в зале! Юбка вверх, руки под подол – и чудо ножки можно разглядеть в полной красе. Секундным сеансом обнажения любуюсь не только я.