Контуженый

Я торопливо вытираю нос бумажной салфеткой, которые теперь всегда со мной. Удивляюсь. Оказывается, мой нос-индикатор реагирует не только на чужую ложь, но и на мою собственную.

Павел Петрович достает водку, наполняет рюмки и просит:

– Помянем нашего Антона.

Я выпиваю. Мутные мозги с трудом находят нужные слова, и я спрашиваю про Злату:

– Злата звонила? Она обещала, как освоится…

Анна Николаевна меняется в лице:

– Забудь Злату. У нее другой мужчина. Как он позвонил, она сразу сорвалась и уехала.

– Кто он?

– Нам не представила. Но не дурак-доброволец и не Контуженый.

Я пропускаю упрек мимо ушей. Пытаюсь узнать главное:

– Куда Злата уехала?

Вместо ответа закрывшийся взгляд. Анна Николаевна забирает медаль и уходит. Я с горечью понимаю, не столь уж важно куда и с кем уехала Злата. Уверен, что она уехала от меня.

Отец Антона наливает еще по рюмке. Мой взгляд цепляется за с топку тетрадных листков с детским подчерком и рисунками.

– Сегодня на уроке дети писали письма солдатам, – объясняет Павел Петрович. – Взял, чтобы ошибки исправить и… не смог.

Я перебираю листки, читаю отдельные строчки.

«Здравствуй солдат! Меня зовут Ваня я учусь в 4А классе. Я тоже хочу бить врагов но мама не пускает. Говорит надо сперва учиться она всегда так говорит, а я хочу стрелять на танке у меня даже шлем танкиста есть только танка нет. Папа говорит что надо быть сильным чтобы поднять снаряд и зарядить в пушку. Я тринируюсь и вырос на три сантиметра за лето. Ты метко стреляешь? Вам оценки ставят?»

«Дорогие наши защитники. Я Звездочка. Все меня так зовут. Я мечтаю стать врачом, чтобы лечить и помогать солдатам. Я очень хочу чтобы вы вернулись здоровыми. Я клянусь хорошо учиться, чтобы стать настоящим врачом или медсестрой. На новый год у меня будет костюм врача, не как раньше снежинка. Потому что врач важнее и нужнее солдатам. Если ночью в тяжелом бою вы увидите звездочку на небе, то знайте я с вами».

«Спасибо солдат что ты зашисчаешь меня от врагов. Чтобы я могла спокойно спать, учиться и играть на новой площадке около дома. Выигрывайте и приходите поскорее домой я очень жду вас с нашей победой. Я в вас верю, выигрывайте у плохих. Россия самая лучшая».

– Дети тоже хотят помочь, – объясняет учитель и вопросительно смотрит на меня: – Их письма помогут?

Я сглатываю ком в горле и киваю. Хочется оставить одно из писем себе, но в окопах и блиндажах детские голоса «важнее и нужнее солдатам».

Мы молча выпиваем с учителем, легче от водки никому не становится. Я встаю, Павел Петрович провожает меня к выходу.

Уже в дверях он просит:

– Никита, найди Злату. Не очень-то она была рада уезжать.

Услышанное вселяет надежду. И тут же в дырявой памяти ее голос – забудь! Мне Злата точно не обрадуется.

В моем рюкзаке еще одна медаль. Я иду в соседний дом, где жил Денис Шмелев. У Дениса есть только отец. Я с детства зову его дядя Саша, а соседи Сашка-пьяница. Это не позывной, но тоже отражает суть человека. Дядя Саша тихий алкаш, работает, где придется. К вечеру он обязательно напивается, а когда проспится, ломает голову, где раздобыть деньги на очередную бутылку.

Жена Сашку-пьяницу бросила. Познакомилась по интернету с каким-то немцем и уехала к нему. Про сына умолчала, чтобы не спугнуть удачу. Думала потом Дениса к себе заберет, но что-то не сложилось, даже звонить перестала. Так Шмель и пришел к выводу: все бабы суки, их надо использовать.

Звоню дяде Саше, долго не отпускаю кнопку. Наконец, слышу шаги и отрыжку за дверью. Дядя Саша ломает брови на осоловелом лице, признает гостя и смотрит на мои руки.

Я показываю коробочку с медалью. Это не бутылка водки, но награда дядю Сашу радует. Пока он рассматривает медаль сына, я рассказываю, как смело и отважно воевал Денис Шмелев. Тут врать не требуется, Денис всегда был смелым и дерзким, порой до безрассудства.

Вопросов дядя Саша не задает. Обходится без слез. И помянуть не предлагает по той причине, что выпивки в его доме к ночи не остается.

Только, когда я собираюсь уходить, он окликает:

– За сколько ее можно продать?

Мои отбитые мозги в недоумении:

– Продать медаль?

Сашка-пьяница виновато улыбается:

– Чтоб не продешевить. На три бутылки хватит?

Делаю глубокий вздох, чтобы не сорваться. Швыряю ему тысячу и забираю медаль Дениса.

– Считай, продал. Не продешевил!

– Накинь еще, – клянчит Сашка-пьяница.

В голове мутит. Роняю вторую тысячу на пол и ухожу, пока закипающая злость не довела до беды.

Глава 16

Жизнь под огнем на передовой приучила спать чутко, иначе можно не проснуться. Дома также сплю урывками и только на спине, лечь на бок сломанные ребра не позволяют. В контуженной голове теперь не грохот обстрелов, а нервный ускользающий образ Златы. К кому она сбежала с большими деньгами?