Контуженый (СИ)

— Точно Злата не у тебя? — я спрашиваю и прислушиваюсь к внутренним ощущениям.

— Чтоб я жил с телкой. На хрена? Я живу с деньгами. Приспичит, поманю и получу. А постоянная баба — скучно. И не выгодно!

Лупик посмеивается. Я принимаю от него салфетку с адресом стариков, касаюсь носа. Салфетка чиста, следов крови нет, да и башка не гудит. Разочарованно вздыхаю. Тест показал, что Лупик не врет.

— С кем же Злата укатила?

— У проводницы масса вариантов. Поездила, страну посмотрела, захотела в большой город. Кому-то из ростовских командировочных приглянулась и — тю-тю! Прощай захолустье.

— Думаешь?

— Я думаю о новой автомойке. Когда сделаешь?

— Подготовиться надо.

— Не тяни, Контуженый, а то счетчик включу задним числом. Никакой страховки не хватит. — Макс снова кривится и разливает коньяк. — Мы с тобой такие дела провернем. Факт!

17

Я беру рюкзак с деньгами, полученными за ранение, и иду в «Быстрокредит». На войне деньги не защитят и не помогут, а в мирном городе без них никуда. Даже долги там и там разные. На фронте мы кровью воинский долг исполняем, а здесь банкнотами долги отдаем.

В кабинете директора кредитной конторы за столом восседает знакомая рожа, Олег Рацкий. Хлопаю на стол перед ним две пачки пятитысячных купюр.

— Миллион! Мы в расчете.

Удивление на физиономии Рацкого сменяется кислым недовольством.

— Быстро ты. — Он шелестит купюрами: — Не краденные? Полиция не конфискует?

— Кровью заработал. Военная страховка.

— По чесноку выдали? Не обманули?

— Не меряй по себе.

— Шел бы ты на свою войну, Контуженый, и нам не мешал.

— Ты что несешь, мы за всех воюем.

— За меня не надо, я не просил. — Рацкий смахивает деньги в стол и нехотя кивает: — Садись. Я проценты посчитаю.

— Жмот!

— Бизнесмен, — поправляет Рацкий, но я не вижу принципиальной разницы.

За спиной директора «Быстрокредита» большой сейф, вдоль стены от пола до потолка стеллажи с папками. В каждой чья-то проблема, измеренная в денежных знаках.

Сколько ж бабла он наваривает на чужом горе и глупых амбициях. Кто-то лезет в долги из-за безвыходной ситуации, а кто-то тешит себя новым гаджетом, лишь бы не отставать от подруг. Сжечь бы здесь всё или минометом накрыть. На освобожденных территориях новая жизнь без старых кредитов начинается. Покончим с врагами в Донбассе, займемся внутренними кровопийцами.

Олег Рацкий находит мой кредитный договор, щелкает на калькуляторе, бубнит под нос:

— Сегодняшний день тоже в расчет. Итого… — Жмот-бизнесмен поворачивает ко мне дисплей с итоговыми цифрами: — Это проценты. Божеские.

— А обычно дьявольские? — Я добавляю деньги. — Давай расписку.

Рацкий звонит жене, которая за стенкой обрабатывает очередную просительницу:

— Ольга, наш вип-клиент кредит погасил. Распечатай ему приходник. — Ольга не понимает, о ком речь. Рацкий шипит в трубку, с опаской поглядывая на меня: — Кто-кто, Контуженый.

Заходит Ольга с документами. Высокие каблуки, черная юбка-карандаш, белая блузка, зеленый галстук-платок, алая помада, зализанные волосы, а из-под стильных очков взгляд таков, что если бы им можно было порезать, на моем лице не осталось бы живого места. Она сует мне приходный ордер, а мужу договор на подпись.

Мне ни слова, а мужу нашептывает:

— Как раз сто пятьдесят тысяч надо выдать, тройной тариф. Я возьму из прихода.

Рацкий просматривает новый договор, проценты его устраивают.

— А залог?

Ольга успокаивает мужа:

— Это кассирша из «Магнита». Стабильный заработок. Прижмем — украдет с кассы.

Рацкий одобрительно кивает, подписывает кредитный договор и ставит печать.

Я вижу имя на первой странице — Мария Соболева. Так это же Маша! Она что-то говорила про «Быстрокредит», знала их расписание. Зачем ей занимать под грабительские проценты?

Я выхватываю договор и выбегаю в клиентскую зону.

— Маша, ты здесь?

Из-за матовой перегородки у окошка кассы появляется Маша. Я разъярен:

— Какого черта ты здесь делаешь?

Маша смущена. Мямлит:

— Безвыходная ситуация.

— Вот выход! — Я разрываю договор швыряю клочки в лицо Рацкому. Хватаю Машу за руку: — Идем со мной.

Рацкий вопит в спину:

— Достал ты меня, Контуженый. Сгинь на войне, не мешай бизнесу!

Я знаю, что ответить:

— И до тебя, жмот, доберемся. Покончим с врагами там и дома наведем порядок!

— Иди-иди, — уже не так уверенно огрызается ростовщик.

Я в нервном возбуждении тащу Машу в наш двор. Напротив магазина «Магнит» она вырывает руку из моей ладони:

— Погоди, Никита! У меня проблема, недостача в магазине. Требуют с меня.

— Сколько?

— Много. Двести тысяч. Пятьдесят я уже отдала, остальное хотела занять.

— Нашла у кого. У меня бы спросила.

Я отсчитываю ей сто пятьдесят тысяч. На Машины глаза набегает влага. Она сдавлено благодарит:

— Спа…сибо. Я от…дам.

Мне тоже жутко неловко. Меняю тему:

— Давно у Златы пассажир объявился?

— Какой еще пассажир?

— Новый хахаль. Командировочный, с кем она смылась.

— Не думаю, что новый.

Меня будоражит озноб предчувствия. Впиваюсь взглядом:

— Ты его видела?

— Нет. Злата одна да одна. Только с кем-то в чатах переписывалась. Как вы отправились воевать, так она и строчила.

— Кому?

— Я думала, тебе.