Конунг. Человек с далеких островов

Сверрир говорил хорошо. Постепенно плечи его распрямились, вначале его голос звучал смиренно, но потом он с трудом сдерживал гнев, наконец он склонил голову, показывая, что ему больше нечего сказать. Я, слегка склонившись, стоял на полшага сзади Сверрира и смотрел на ярла и, вместе с тем, мимо него, это было то особое двойное зрение, каким слуга должен смотреть на своего господина. В лице ярла не дрогнул ни один мускул. Но не исключено, что в набрякших от бессонных ночей глазах зажегся огонек радости, искра понимания, свидетельствующая о способности человека слышать невысказанное. Сперва ярл уронил несколько слов, выражавших его глубокое уважение к епископу Хрои, которого он никогда не встречал, но знал по дружеским рассказам епископа Вильяльма. Ярл медленно произносил эти слова, подыскивая другие, более весомые, более нужные, мы не двигались и ждали, давая ему время, но он так и не нашел их. Он сказал, что благодарен нам за наше сообщение и пока не назначен новый епископ и жизнь церкви, больше чем когда бы то ни было, вселяет в нас тревогу, мы должны каждый день возносить горячие молитвы за наших правителей, ярла Эрлинга и за его сына конунга. Да хранит их Всемогущий. Он может их сохранить, сказал ярл, а мы не можем…

Он сделал почти незаметный знак, мы глубоко поклонились и, не знаю уж каким образом, тонкогубый священник снова оказался в покое. Мы еще раз поклонились и, не поворачиваясь к ярлу спиной, пошли прочь, у порога мы остановились и снова поклонились ярлу уже в последний раз.

Больше мы его не видели, впрочем, через много лет, йомфру Кристин, ярл пересек море и склонился перед твоим отцом конунгом Сверриром.

Слова прощения или слова непрощения, слова Гаута или слова Сигурда?..

***

Мы вышли от ярла с тяжестью на душе, нас как будто обманули. У меня было такое чувство, словно под церковными сводами божественный гимн разодрали на части, не дав ему взлететь в небеса. Однако помню, я преисполнился глубокого уважения к Сверриру за его способность излагать правду так, что на ней появлялся как бы легкий налет неправды. Такие слова лучше защищали и того, кто получил весть, и того, кто ее принес. Ветер с моря дул сильнее и резче, чем до нашей встречи с ярлом.

Тонкогубого священника мы встретили в тот же вечер. Мы зашли в церковь помолиться, он был там. Он с восторгом приветствовал нас и поблагодарил за то, что мы передали ярлу сообщение, которое должен был получить покойный епископ Вильяльм. Наверное, у этого человека был превосходный слух — он знал все, о чем говорилось в покое ярла после того, как его попросили оттуда уйти.

— Я думаю, — сказал он, — что ярла особенно порадовало великодушное пожелание, чтобы мы возносили молитвы за наших правителей в Норвегии. Ярл всегда предпочитает молитву мечу, и за это ему уготовано место на небесах. Если он берется за меч, этому предшествуют долгие раздумья, в которых и проходит большая часть его жизни…

Кроме того, он сказал, что когда-то считалось, будто книга, содержащая истину, находится здесь, в Киркьювоге, и что написана она на дорогой ослиной коже письменами, которые мало кто разбирает.

— Когда я приехал сюда еще совсем молодым человеком, я верил этому, теперь уже не верю, но мне известно, что многие изучали непонятные буквы с большим рвением и покинули Оркнейские острова, унеся в своем сердце большую ученость…

Его тонкие губы растянулись в улыбке, он благословил нас и слегка вперевалку пошел из церкви. Он обладал более острым умом, чем все остальные, и вдруг, без всякой причины, заговаривал о самых необычных вещах.

В большом портале он остановился, задумавшись о чем-то, потом повернулся и снова подошел к нам.

— Простите, что я отрываю вас от вашего благородного дела и от изучения Священного писания. Я, недостойный слуга ярла, буду счастлив, если два молодых человека, отдадут немного времени ежедневной молитве за ярла Харальда. Он очень добр, но у него есть один недостаток, в котором Всемогущий при Его способности проникать в человеческое сердце увидел бы величие. Нам же, людям, видно, что чувствительная и нежная совесть ярла доставляет ему страдания. Сейчас у него тяжело на душе от того, что он сам — имея на то полное право и даже не зная ярла Эрлинга — пожелал, чтобы его родич, сын его брата, был увезен за море. Этот молодой человек, как вам, должно быть, известно, по своему рождению имеет больше прав носить титул ярла, чем сам ярл. Однако ему не хватало ума и смирения, которые молодой должен оказывать старшему. А посему поминайте ярла Харальда в своей ежедневной горячей молитве, и, может, сердце его тогда обретет покой, которого он так заслуживает.

Тонкогубый священник поклонился и ушел, мы тоже поклонились и остались в церкви — это было редкое мгновение, и я навсегда запомнил его, думаю, что и Сверрир всю жизнь помнил его. Думаю также, что Сверрир, твой отец конунг, извлек урок из этих встреч с ярлом и его священником, и даже знаю, какой именно.

А ты знаешь?