Конунг Туманного острова

— Тогда вот тебе еще пара мыслей, — усмехнулся Самослав. — Командир легиона женился на юной красавице из хорошего рода. У нее есть воздыхатель, и есть еще один тип, которого этот воздыхатель обошел в чине. Допустим, его зовут Яго. Этот Яго интригует, всех ссорит и порождает в легате ревность к молодой супруге. Он подкидывает платок, украденный у женщины, и обвиняет ее в супружеской измене. Легат верит и душит ее подушкой, а потом добивает кинжалом. Как тебе сюжет?

— Да господь с тобой, государь! — Григорий даже перекрестился в испуге. — Да у нас легатов всего четыре, и каждого в княжестве по имени знают. Не приведи бог, кто-нибудь на себя эту историю примерит. Меня тогда ни псевдоним, ни высокий сан не спасут! Обида ведь смертная!

— Ну пусть он будет не легат, а командир тагмы, — равнодушно пожал плечами князь. — У нас их сорок человек, из них десять в Египте служат. Авось пронесет.

— Ну, не знаю даже, — задумался Григорий. — Ты считаешь, понравится людям? По мне, так ерунда какая-то. Да кто поверит, что начальник полутысячи воинов гулящую бабу за себя возьмет? Я же этих жен исповедую иногда, княже. Нет среди них блудниц. Лгуньи имеются, тайные идолопоклонницы, сплетницы, чревоугодницы и стяжательницы ненасытные. Собственно, они все до одной именно такие и есть. Но блудниц нет точно.

— Ты пиши и ни о чем не думай! — пристально посмотрел на него князь. — Ты же талант, владыка! Пиши! Поверят! Я же в тебя верю!

— А Яго этот! — снова начал сопротивляться Григорий. — Уж больно на Аго похоже. Не приведи господь, владетельный гастальд Аго из Лангобардии на свой счет примет. Он же еретик-арианин, он на высокий сан и не посмотрит. Убийцы по мою душу косяком попрут! Ты что, княже, смерти моей хочешь?

— Ну, какое-нибудь другое имя придумай, — равнодушно отмахнулся Самослав, который оказался мыслями далеко отсюда. Ему уже было плевать на ревнивого мавра и его убиенную жену. В его голове забрезжила новая идея.

Аго! Ну, конечно! Бывший стражник, который работал на разведку княжества и которому позволили спасти лангобардского короля после разгрома под Солеградом. После той истории он и стал вельможей при дворе. В мозаику, которую князь любовно собирал несколько недель, лег последний камушек, и та картина, что получилась, Самославу очень понравилась. Правда, план операции отдавал легким пижонством, но тут уж как повелось… Должен же он от своей работы удовольствие получать! План этот, скорее всего, не понравится патрицию Валерию, но это уже его личные трудности. Кто вообще говорил, что возвращение родовых земель станет делом простым и приятным?

Глава 7

Месяц спустя. Начало октября 640 года. Сполетий (в настоящее время — Сполето). Королевство лангобардов.

— Я еще вернусь! Я тебе покажу, варвар!

Патриций Валерий выглядел жалко до чрезвычайности. Его роскошные смоляные волосы, еще недавно причесанные по римской моде скобкой, стали похожи на воронье гнездо. Губы расплылись в две багровые лепешки, а под глазом наливался героических размеров синяк, отчего непонятно было, а есть ли у Валерия теперь второй глаз, или он все-таки окривел. Это волновало и его самого тоже, потому что видел он теперь вполовину от того, что раньше, да и то все вокруг него плыло словно в тумане. Теперь, когда горячка отпустила его, он ощутил дикую боль в ребрах. До того сильную, что даже дышать стало трудно, а при глубоком вдохе в груди что-то ощутимо хрустело.

— Ну вот, — уныло сказал он, ощупывая собственные бока. — Ребро сломали, сволочи.

Он ненавидящим взглядом посмотрел на ворота крепости, рядом с которыми хохотали до упаду два стражника-лангобарда, и снова погрозил грязным кулаком.

— Я еще вернусь!

Он сплюнул на пыльную землю тягучую кровяную слюну и пошел вниз, спускаясь с холма, на котором притулился древний городок Сполетий, который из заштатной дыры в Умбрии внезапно стал центром сильнейшего герцогства. К унынию римских пап и экзархов, городишко этот стоял прямо на древней дороге Виа Фламиниа, и рассекал путь между Римом и Равенной пополам. А еще, к довершению всех неприятностей, Сполетий взобрался на крутой холм и был практически неприступен. Именно поэтому все героические попытки экзархов взять его заканчивались одинаково. Тяжелая кавалерия лангобардов втаптывала в пыль римское войско, а владения герцогов приятно округлялись за счет имперских земель. И длилось это уже не первое десятилетие. Седьмое, если быть точным.

— Вот ведь дернул меня нечистый, — тоскливо пробормотал Валерий, взбираясь на телегу, в которой возницей служил крепкий, и совсем не похожий на крестьянина муж. А еще пятеро устроились на телеге сзади, делая вид, что едут в соседнюю деревню прикупить соли. На их пути все деревни были соседними.