Конвейер ГПУ

Среди скоростных социалистических барачных строек скромно терялась старая царская тюрьма. В голове невольно промелькнула мысль:

– Так вот что такое построение социализма.

– Это дощатые бараки с сидящими в них тысячами бесклассовых людей.

Теория резко расходилась с практикой.

Ну, а что получится, когда локомотив доберется до полного коммунизма?

Вероятно, по идее «мудрого отца», это будет сплошной деревянный сарай в масштабе СССР, обнесенный глубоким рвом и колючей проволокой. В нем то бесклассовые советские граждане и должны получить наслаждение всеми дарованными свободами «самой демократической конституции в мире».

Но раздумывать на эту тему было некогда. Теоретические проблемы отодвигались на задний план. Голос надзирателя вывел меня из созерцательного состояния, пробудив к реальной действительности.

Не успел я себе ясно представить в уме жизнь коммунистического общества, как услышал окрик:

– Эй, вы, шпана, заснули, что ли? Быстро за мной!

Быстрота в тюрьме действительно требовалась невероятная, так как во время нашего путешествия по двору все остальные арестанты должны сидеть но местам. Встреч никаких не допускалось.

Иногда случались и неувязки в этом обширном хозяйстве. Одновременно с различных сторон появлялись встречные потоки арестантов. В этих случаях обычно слышался забористый мат и команда:

– Стой! повернись кругом!

Вслед за этим начиналась горячая перебранка стражи, в результате каковой одну из групп заводили в укрытое место. Пробка рассасывалась и движение продолжалось.

Пройдя быстрым шагом до основного корпуса тюрьмы, нас на минуту остановили в вестибюле. Затем страж приказал Панкратову следовать за ним. Последний кивнул на прощанье головой и исчез за поворотом.

Что стало с этим скромным, сравнительно недалеким человеком, но зато лихим рубакой, для меня осталось неизвестным.

Через минуту тюремный надзиратель повел и меня но узкому коридору. Команда – «Стой!»

Передо мной скрипят засовы камеры № 11.

Невольно пробегает мысль, как то встретит меня новая квартира и кого из знакомых увижу на своем новоселья?

Дверь открывается и я переступаю порог уже третьего жилища.

Камера № 11

Моим глазам представилась полутемная комната, размером метров 35. В сплошном пару стояли и сидели полуголые люди. Разобрать что-либо, войдя со света, было невозможно.

Невольно остановился у двери. Глаза старожилов камеры, как видно, привыкли к постоянному полумраку, и я услышал несколько приветствий по своему адресу.

Быстро оправившись от первого впечатления, шутливо заявляю:

– Мне сказали, что эта камера самая комфортабельная, поэтому принимайте нового жильца.

Состав камеры был чрезвычайно разнообразный и для характеристики сидящих в этой комнате 109 человек потребовался бы специальный том.

В образовавшемся вокруг меня тесном кольце вижу ряд знакомых лиц и начинаю свое повествование об известных мне новостях.

Наговорившись вдоволь и узнав массу интересного от своих собратьев, пришел к убеждению, что и в этих условиях жить можно. От окружающей массы людей становилось как то легче и спокойнее на душе.

Оправдывалась русская пословица: «На миру и смерть красна».

Часа через два открылась дверь и в камеру вкатили бочку с горячей водой, что должно было изображать вечерний чай. Не получая передачи, естественно, я не имел никаких запасов и необходимого арестантского инвентаря, как-то: ложки, кружки и проч. Арестанты быстро бросаются к бочке, стараясь побольше набрать воды.

В этот момент подходит ко мне весьма солидная фигура и произносит:

– Разрешите познакомиться, – профессор Дзиконский. Знал вас до тюрьмы, хотя, к сожалению, не был знаком официально. Чувствую, что у вас с хозяйственными вопросами не все в порядке.

Прошу присоединиться к нашей кампании и давайте пить чай.

Я поблагодарил за такую любезность и не замедлил из’явить свое согласие.

Через минуту у меня была кружка с кипятком, а соседи любезно угощали хлебом. Настроение улучшилось.

Выпив кружку «чая», начал рассказывать уже в более интимной обстановке различные эпизоды и окончательно сблизился со своими новыми соседями.

Конец вечера пролетел незаметно. В 10 часов полается сигнал отбоя и все укладываются спать.

Эта процедура протекала с относительными удобствами, учитывая размещение 109 человек на площади пола в 35 квадратных метров. При подобном размещении приходилось решать более сложную задачу, чем уравнение с многими неизвестными.

Но в любой обстановке человек находит выход. Был и здесь установлен строжайший порядок.

Во первых, свято хранилось старшинство, исчисляемое датой прибытия арестанта и данную камеру. Самый старый выбирал себе лучшее место на полу, а затем по рангам размещались остальные

Исключение представлял только староста камеры. Последний выбирался открытым голосованием без всяких таинств. Конечно, подобные выборы противоречили сталинской конституции, но зато здесь не было боязни, подхалимства и хлопанья в ладоши.