Конвейер неправильных желаний (СИ)

Молодой учитель, что при непосредственном начальстве стоял по стойке смирно, сейчас явно расслабился, позволил себе развязную ухмылку и закатал рукава идеально наглаженной рубашки до локтя.

Высокий, я ему только до подбородка буду. Щетина, густые брови, светлые глаза, почти чёрные волосы — всё это так замечательно гармонировало в нём. Через рубашку проступали идеально отработанные мышцы, которые перекатывались под кожей при каждом движении.

— Здарова! — весело сказал он и прошёл к своему месту, которое находилось напротив второго ряда.

Вот у вас было такое, что вам даже как бы понравился человек, а после его единой фразы или мнения вам хочется просто рыдать от разочарования?

Вот сейчас та же ситуация!

Чёрт, кто додумался поставить такого, как он, к одиннадцатому классу?

Покажите мне этого идиота!

— Меня зовут Александр Андреевич, — он с той же развязной ухмылкой пробежался взглядом по классу, особенно долго задержав его на почти открытой груди одной из Донцовых, и сел за стол, закинув на него ноги в найковских кедах.

Я просто задохнулась от возмущения: как он смеет так вести себя при учениках?

— Здравствуйте, Александр, я Иона Донцова, — эта жертва краски для волос, демонстрируя убийственно короткую юбку, которую я сначала приняла за пояс, встала из-за парты. — А это моя сестра Зарина, тоже, кстати, Донцова.

— Для тебя, сладенькая, я Александр Андреевич, и никак иначе. А теперь ответь на вопрос: ты где юбку потеряла, золотце?

Донцова, пылая праведным гневом, попробовала натянуть ту самую юбку пониже. И оттянула почти до колена. Мать моя ведьма, где она её до этого прятала?

— Ладно, класс, сегодня мы поговорим о чёрных дырах! — класс воодушевился, а я снова задохнулась от возмущения! Да кто он такой, что может менять заранее составленный план урока?

Не выдержав, подняла руку, привлекая к себе внимание.

Взгляд светлых глаз равнодушно скользнул по застегнутой по самое горло рубашке, и учитель кивнул, давая разрешение.

— Александр Андреевич, а вы уверены, что пришли на тот урок? — чёрная правая бровь смешно поползла вверх, показывая непонимание моего вопроса.

— Поясни… — и он начал нервно бегать глазами по журналу, видимо в поисках моей фамилии.

— Громова Беатриса, — подсказала я.

— Что ж, Громова Беатриса, — протянул он, как бы пробуя на вкус моё имя. — К чему такой вопрос?

— К тому, что тема «чёрные дыры» явно из области физики, немного астрономии, а у нас, если вы не поняли, урок русского.

И, не дождавшись разрешения, села на место.

— Быть занудой плохо, Громова, — попыталась поддеть меня Зарина, я не хотела отвечать, хотела смолчать, как и всегда, но вот Милена, сидящая за задней партой, была явно другого мнения:

— Ох, милая, если бы я сказала, что «плохо» в тебе, то это моё «плохо» не ограничилось бы размерами чёрной дыры, что у тебя, кстати, между ног, — и шатенка, игнорируя откровенно шокированные взгляды всех присутствующих, отвернулась к окну и начала надувать огромный шар из арбузной жвачки.

— Что ж, — новый учитель кашлянул в кулак, пытаясь то ли сгладить ситуацию, то ли пряча собственный смех — скорее и то, и другое — снова открыл журнал. — Давайте, для начала, познакомимся.

И он начал называть фамилии, а ученики вставали и давали свою краткую характеристику.

Донцова, которая Зарина, предварительно натянула юбку до колена, но расстегнула рубашку до пупка почти. Кстати, таким образом мы все узнали, что он у неё проколот.

— Громова Беатриса, — и странная усмешка на губах. Чего он от меня ждёт? Что я начну юбку поднимать? Обойдётся!

— Громова Беатриса Игоревна, семнадцать лет, увлекаюсь зарубежной литературой.

И снова села без разрешения.

— Громова, кто тебе разрешил садиться? — и снова эта лукавая, уже вызывающая нервное подергивание глаза, улыбка.

Я снова встала, сцепив пальцы в замок.

— Что-то скудненько как-то, Громова, не находишь? — насмешливо спросил он, с интересом разглядывая край моей юбки.

— Не нахожу, — спокойно отвечаю я, запихивая расшатавшиеся нервы поглубже.

— Громова, а тебя не учили, что хамить взрослым плохо? — не скрывая ехидства, спросил он, очень внимательно наблюдая за тем, как я стремительно бледнею.

— Ха, а ей можно! Она же у нас золотая медалистка! Всё знает! Имеет богатенького папочку, — фыркнула Зарина, складывая руки на груди.

Молодой учитель даже не счел нужным обращать на неё внимания, он очень пристально смотрел мне в глаза. Настолько пристально, что я от нервов начала комкать идеально наглаженную юбку.

— Любимая группа, исполнитель? — быстро спросил он, а я уже была готова на всё, лишь бы Александр Андреевич перестал на меня так пристально пялиться!

— Imagine Dragons, Мэрилин Мэнсон и Танир, — быстро выпалила любимых исполнителей, чем выдала себя с потрохами.

— Неожиданно, — удивленно вздернул брови учитель, ещё раз окинул взглядом мою рубашку, вздохнул, как мне показалось, с сожалением, и потерял ко мне всякий интерес.

Ахренеть.

Нет, не так.

Ах-ре-неть!

Вот, да, так в самый раз.

Да как так можно?

Возмущённо посмотрев на это жалкое подобие преподавателя, упрямо и гордо вздёрнула подбородок и села на своё место.