Конвейер смерти

— Тебя за этакие речи маршалы сразу разжалуют в рядовые и со службы попрут. Ты только подумай, сколько народа вокруг воюющей армии кормится! Сколько на нашей крови, на солдатском поту карьер выстроено, высоких должностей получено, званий, орденов. Не покидая кабинеты и не выезжая за пределы Кабула, штабные куют свое светлое будущее. Министр Обороны, начальник Генштаба, Главком стали Героями Советского Союза, а помимо них еще десяток генералов. А сколько украдено материальных ценностей? Многие себе и детям будущее обеспечили. Армия в мирное время (по мнению гражданских «шпаков») — это балласт общества. Но вот организовали маленькую войну, напомнили о себе, доказали свою необходимость — и, пожалуйста, расходы на вооруженные силы возрастают на порядок. Штатная численность увеличивается, генеральские и маршальские звания штампуются, заводы гудят от напряжения, загруженные заказами на вооружение, технику и боеприпасы. А гибель одного солдата или даже нескольких тысяч — малозначительный эпизод. В нашей стране руководители всегда говорят: бабы новых солдат еще нарожают. Главное — политическая или идеологическая целесообразность! И она заключается в расширении лагеря социализма любыми путями и по всему миру.

— Никифор! А ты действительно, как любит балакать Мелещенко, диссидент и оппортунист, — улыбнулся ротный.

— Нет, я просто здраво мыслю. Боюсь, что страна надорвется и лопнет. Не выдержим гонки вооружений, не осилим поддержку мирового национально-освободительного движения в Азии, Африке и Латинской Америке. Мы считаем своим долгом каждого, кто вчера слез с пальмы, а на завтра объявил о построении социализма, поддерживать изо всех сил. Однажды наша военная мощь может рухнуть.

— Если силы и мощь страны иссякнут, главное — успеть отсюда выбраться. Не то «духи» захватят Саланг или взорвут мост у Хайратона — и абздец! Придется остаток жизни или овец пасти в горах, или каналы рыть, или восстанавливать виноградники. Тебе особенно! Я приму ислам и непременно расскажу афганцам, сколько Ростовцев сжег сараев и хибарок сломал! — рассмеялся Сбитнев.

— Не успеешь! Они тебе обрезание начнут делать с «конца», а закончат в районе горла. Как-никак командир рейдовой роты! Каратель! — улыбнулся я, а затем через пару минут молчания осторожно спросил:

— Ты с кем болтал-то по телефону?

— С мужем родной сестры моей мамы. Дядя Вася, адмирал. Служит в Генштабе, в одном из Главных Управлений. Он еще зимой, после моего ранения, вместе с матерью прилетел в госпиталь и предлагал помочь остаться в Ташкенте. Я отказался. Неудобно было перед вами, балбесами. Вы тут будете потеть в горах, жизнью рисковать, а я вроде бы друзей предаю. Бросаю на произвол судьбы свою роту. Отказался. Дядька ругался, материл очень сильно. «Мало одной дырки, — говорит, — в башке, еще хочешь? Мать не переживет твоей смерти, одна останется на белом свете!» Я же улыбался и отшучивался. Шашлыка не наелся из баранины, не все горы покорил, орденов мало получил. Снова сейчас спрашивал: не передумал ли? Нужна помощь или нет? Хотел сказать: нужна! Оставьте замполита в роте, не дайте ему стать моим начальником! Но пожалел тебя, олуха.

— Ах, ты, гад! Спишь и видишь, как бы меня извести, замучить! — возмутился я.

— Конечно! Кому охота, чтобы бывший подчиненный командовал. Но мы тебя всегда на место поставим. Найдем способ напомнить, под чьим руководством вырос, кто был первый наставник.

— Не первый, а второй. Первый — капитан Кавун!

— Неважно! А пока служим, как и прежде идем в рейд вместе. Я тобой покомандую напоследок!

***

Утром как гром среди ясного неба — объявили начало вывода войск! Неужели долгожданный конец войне? Командир полка распорядился о проведении совещания через час и умчался в штаб армии. Убежал к «уазику» на предельной скорости, которую позволяет развить тело массой сто сорок килограммов. По возвращению сообщил офицерам:

— Товарищи! Через два месяца начинается частичный вывод подразделений из Демократической Республики Афганистан!

Далее подполковник Филатов продолжил свою речь, перейдя с возвышенного слога к «человеческой речи»:

— Нас, долбое…в, он не касается.

«Ох-ох!» — прошли по рядам вздохи горечи и сожаления.

— Полку выпадает почетная миссия принять Правительственную комиссию, которая прибудет для контроля над этим торжественным, историческим событием. И если какой-нибудь чудак на букву «эм», на порученном участке работы по встрече комиссии что-либо загубит, то пожалеет, что на свет родился. Откуда вылез — туда и засуну обратно!

Из зала послышался тихий голос, и в воздухе повисла вопрошающая фраза: «Интересно куда и как?» Филатов напряженно всматривался в зал.

— Кто посмел п…еть?! А?! Помощник начальника штаба, это ты? — сурово спросил Иван Грозный у худощавого капитана Ковалева.

— Никак нет, — ответил Ковалев, бледнея и сьеживаясь.

— Значит, не ты? Но мне показалось, твой умный голосочек раздался из зала. В документах — неразбериха! Штатно-должностная книга полка словно филькина грамота: ничего не поймешь! А он тут вякает!