Конвейер смерти

– Если силы и мощь страны иссякнут, главное – успеть отсюда выбраться. Не то духи захватят Саланг или взорвут мост у Хайратона – и абздец! Придется остаток жизни или овец пасти в горах, или каналы рыть, или восстанавливать виноградники. Тебе особенно! Я приму ислам и непременно расскажу афганцам, сколько Ростовцев сжег сараев и хибарок сломал! – рассмеялся Сбитнев.

– Не успеешь! Они тебе обрезание начнут делать с «конца», а закончат в районе горла. Как-никак командир рейдовой роты! Каратель! – улыбнулся я, а затем, помолчав, осторожно спросил: – Ты с кем болтал-то по телефону?

– С мужем родной сестры моей мамы. Дядя Вася, адмирал. Служит в Генштабе, в одном из главных управлений. Он еще зимой, после моего ранения, вместе с матерью прилетел в госпиталь и предлагал помочь остаться в Ташкенте. Я отказался. Неудобно было перед вами, балбесами. Вы тут будете потеть в горах, жизнью рисковать, а я вроде бы друзей предаю. Бросаю на произвол судьбы свою роту. Отказался. Дядька ругался, материл очень сильно. «Мало одной дырки, – говорит, – в башке, еще хочешь? Мать не переживет твоей смерти, одна останется на белом свете!» Я же улыбался и отшучивался. Шашлыка не наелся из баранины, не все горы покорил, орденов мало получил. Снова сейчас спрашивал: не передумал ли? Нужна помощь или нет? Хотел сказать: нужна! Оставьте замполита в роте, не дайте ему стать моим начальником! Но пожалел тебя, олуха.

– Ах ты гад! Спишь и видишь, как бы меня извести, замучить! – возмутился я.

– Конечно! Кому охота, чтобы бывший подчиненный командовал. Но мы тебя всегда на место поставим. Найдем способ напомнить, под чьим руководством вырос, кто был первый наставник.

– Не первый, а второй. Первый – капитан Кавун!

– Неважно! А пока служим так же, как и прежде, идем в рейд вместе. Я тобой покомандую напоследок!

Утром, как гром среди ясного неба, – объявили начало вывода войск! Неужели долгожданный конец войне? Командир полка распорядился о проведении совещания через час и умчался в штаб армии. Убежал к уазику на предельной скорости, которую позволяет развить тело массой сто сорок килограмм. По возвращении сообщил офицерам:

– Товарищи! Через два месяца начинается частичный вывод подразделений из Демократической Республики Афганистан!

Далее подполковник Филатов продолжил свою речь, перейдя с возвышенного слога на нормальный язык:

– Нас, долбое…в, он не касается.

«Ох-ох!» – прошли по рядам вздохи горечи и сожаления.

– Полку выпадает почетная миссия принять Правительственную комиссию, которая прибудет для контроля над этим торжественным историческим событием. И если какой-нибудь чудак на букву «эм» на порученном участке работы по встрече комиссии что-либо загубит, то пожалеет, что на свет родился. Откуда вылез – туда и засуну обратно!

Из зала послышался тихий голос, и в воздухе повисла вопрошающая фраза: «Интересно, куда и как?». Филатов напряженно всматривался в зал.

– Кто посмел п…еть?! А?! Помощник начальника штаба, это ты? – сурово спросил Иван Грозный у худощавого капитана Ковалева.

– Никак нет, – ответил Ковалев, бледнея и съеживаясь.

– Значит, не ты? Но мне показалось, твой умный голосочек раздался из зала. В документах – неразбериха! Штатно-должностная книга полка словно филькина грамота: ничего не поймешь! А он тут вякает!

– Товарищ подполковник, ШДК заполнена согласно правилам и требованиям. В ней полное соответствие.

– Ах, соответствие?!! – рассвирепел Филатов. – Да у вас до сих пор покойный Буреев начальником ГСМ числится! А он месяц назад застрелился, и нового прислали давно! И зам по тылу в полку все еще Ломако! Подполковник Махмутов, штаб не считает вас руководителем тыла! – Командир полка ехидно посмотрел на недавно прибывшего зама по тылу и развел руками: – Вот так-то! И зампотех в полку не Победоносцев! – Командир ткнул пальцем в унылого длинноносого майора, прибывшего неделю назад. – Я сегодня утром листал штатку, ужасался и покрывался холодным потом! Опять кого-нибудь не по тому адресу хоронить отправите! Канцелярские крысы!

Иван Васильевич в конце тирады уже не говорил, а рычал, вспоминая служебное несоответствие, полученное за прошлогоднее происшествие с похоронами не того солдата. Он тогда оказался без вины виноватым.

– В строевой части все проходит согласно приказам, – робко попытался возразить капитан.

– Бегом! Неси полковую книгу приказов, штатную и свою служебную карточку не забудь. Будем сравнивать, и если я прав, сразу накажу! – рявкнул командир и с силой бросил рабочую тетрадь на стол. – А пока Ковалев бегает, зам по тылу, ставь задачи!

Маленький, щуплый подполковник-татарин вышел на край сцены и, нервно теребя кепку-афганку, начал путано формулировать свои мысли. Он от волнения слегка заикался, говорил гнусаво через нос. Татарский мягкий акцент от этого еще больше усиливался.