Конвейер смерти

Внезапно раздалось несколько хлопков, которые гулко отозвались эхом в горах, словно раскаты грома. Передний КамАЗ с цистерной в прицепе подпрыгнул, как на ухабе, и врезался в уступ скальной стены. Языки пламени охватили промасленные емкости, и раздался громкий взрыв. По лобовому стеклу второй машины полоснула длинная автоматная очередь, которая вспорола топливные баки в кузове и прицепе. Машина, вильнув, перегородила дорогу и замерла.

События происходили, будто в фильме про войну, который смотришь на большом экране кинотеатра. Только смерть была не киношной, а настоящей.

Володя сбросил секундное оцепенение и вышел из замешательства. Прижав ларингофоны к горлу, Сбитнев закричал:

– Бронелобые! Всем огонь, огонь! Пушки вверх! Шквал огня по высотам! Подавить гранатометчиков!

Шедшие минуту назад в горы тремя цепочками пехотинцы залегли и начали обстреливать вершину хребта, нависшую прямо над дорогой.

Володя вывел машину из-под стены и открыл огонь по каменным россыпям больших, нагроможденных друг на друга валунов. Мятежники продолжали расстреливать бензовозы, несмотря на потери в своих рядах. В небе появились две пары Ми-24, которые осыпали «нурсами» весь хребет. Разрывы взметнулись на вершине, но духи не уходили. Они продолжали свое черное дело. Загорелся еще КамАЗ, затем еще один, еще и еще… В небе задымилась вертушка и, оставляя черный дымовой шлейф, камнем устремилась вниз. «Крокодил» упал далеко от дороги за горами, один из вертолетчиков сумел выброситься с парашютом. Над местом падения вертолета встала в карусель новая четверка вертолетов. Бой закручивался в тугую сложную спираль. Он становился все масштабнее и шире. В эфире стояла какофония команд начальников Генштаба, штаба армии, дивизии. Отдавались приказы, взаимоисключающие друг друга, слышалась ругань или просто громкий отборный мат.

Артиллерия десятками стволов обрабатывала квадрат за квадратом, штурмовики с высоты вспахивали склоны, минометы плевались минами. Вокруг дым, гарь, копоть и гул разрывов. Эхо десятикратно усиливало каждый взрыв по ущелью.

Бой то затихал, то разгорался с новой силой. Бензовозы спрессовались в плотную цепочку и мешали продвижению помощи. Первая рота выпустила вверх последние снаряды из автоматических пушек. Душманы выстрелом из РПГ попали в машину третьего взвода. Никого не зацепило. Граната прошла через десантное отделение, не задев осколками экипаж. Повезло!

Володя выпрыгнул из башни и подбежал к подбитой бронемашине. Из люка наводчика высунулся Калиновский и выкрикнул, что снаряды закончились, а надо заряжать пушку и пулемет. Люди целы, не ранены. Володя и замполит роты, спрятавшись у фальшборта, закурили.

– Ох, Сашка! У меня душа оборвалась! – выдохнул сигаретный дым Володя. – Я думал, неужели только пришел новый замполит и в первом же бою его накрыло! Повезло тебе, в рубашке родился!

– Я и сам перепугался. Как кувалдой бухнуло по броне. Вокруг еще три мины упали перед этим попаданием. Яйца вмиг покрылись холодным потом, – улыбнулся Калиновский.

– Откуда знаешь, что холодным? Ощупал?

И оба рассмеялись, сбрасывая нервное напряжение.

– Володя, сердце колотится, того и гляди, выскочит из груди! И часто такая бойня случается? – поинтересовался замполит роты.

– Случается. Не сказал бы, что часто, но бывает, – произнес задумчиво ротный, выпуская колечками сигаретный дым.

– Эх, говорила мэнэ мати: не ходи, сынку, на войну! Не послухал! А дома молодая жинка ждет, грустит, у окошка сидит, на дорогу глядит. Весточку от мужа ждет. Дурак, я дурак.

– И я такой же балбес. Жена и дочка в Ташкенте, а я вместо того, чтобы в училище ротой командовать после первого ранения, под пулями ползаю, – сердито сплюнул Володя и резко бросил потухший окурок.

В это время мимо проехали, коптя двигателями, командирский БТР с сопровождающим танком и затормозили в метрах тридцати. Из люка высунулся озлобленный Ошуев и громко прокричал:

– Сбитнев! Бегом ко мне! – и скрылся в чреве бронетранспортера.

Володя выругался витиевато, не обращаясь, в принципе, ни к кому:

– Да пошли вы все на… п..!

Сашка грустно рассмеялся:

– Хорошо, что джигит тебя не слышит. Сейчас он нам задаст перца. Пять машин на нашем участке горит. Без вины мы виноватые. У нас потерь нет, о проходе колонны не предупредили, а оттрахают роту!

– Ну ладно, я побежал на экзекуцию! – махнул рукой Володя и поспешил легкой трусцой к начальству. Полы незастегнутого бушлата развевались от встречного ветра. Володя засунул руки в карманы и запахнул бушлат, чтобы не продувало. Он сделал десять шагов – и вдруг, сильно дернувшись, упал навзничь, ударившись затылком об асфальт. Калиновский и механик-водитель подбежали к командиру и, подхватив его под руки, оттащили обратно к броне.

Возле глаза зияло небольшое отверстие. Струйка крови стекла на лицо и залила открытые глаза, рот. Пуля вышла через затылок ниже мозжечка. Лужица крови осталась на асфальте, и красная струйка тянулась к машине, куда отнесли Володю.

Замполит роты подложил шапку под голову командира и растерянно огляделся вокруг.