Конвой PQ-17

Для Морриса это было уже слишком. Он, черт возьми, покажет этому «Паломаресу», чего он, капитан Моррис, и его корабль стоят! Устремив яростный взгляд на своего второго офицера, Моррис гаркнул: «Передайте мои благодарности главному инженеру — до сих пор он отлично управлялся с судном. Спросите у него также, не сможет ли он снова завести двигатели?» Так как второй офицер считал, что настало время покинуть судно, он ответил Моррису недоумевающим взглядом — должно быть, предположил, что капитан повредился в уме. Чтобы избавить второго офицера от столь пагубного заблуждения и вывести из ступора, Моррис отвесил ему здоровенную оплеуху и приказал пошевеливаться. Моррис знал, конечно, что их может спасти только чудо, но не хотел пренебрегать даже малейшим шансом на спасение. Расхаживая по мостику в ожидании ответа главного инженера, он время от времени подносил к глазам бинокль и озирал пустынное пространство моря, задаваясь вопросом, не затаилась ли где-нибудь поблизости немецкая подводная лодка.

В двигательном отсеке царил хаос. За четыре часа боя рядом с корпусом «Замалека» взорвалось столько тяжелых авиабомб, что от постоянных сотрясений в трюмах и моторном отделении с кронштейнов и креплений сорвало все, что только могло сорвать. Под палубой разлетелись на мелкие осколки почти все электрические лампочки, а у динамомашины треснула станина. Кроме того, полопались паропроводы, а также трубы, подававшие в топку нефть. Помимо всего прочего, в нижних помещениях потрескались все ванны и унитазы. С другой стороны, на «Замалеке» теперь было целых три главных инженера — его собственный, а также инженеры с «Кристофера Ньюпорта» и со спасательного судна-близнеца «Заафаран». Все они в сопровождении механиков спустились в темное двигательное отделение и, включив аварийное освещение, стали осматривать двигатели, хотя и понимали, что если сейчас на судно нападет субмарина и в районе этого отсека взорвется торпеда, то им выбраться на палубу, скорее всего, не удастся.

В 3.04 ночи 10 июля капитан-лейтенант Бранденбург радировал в Нарвик, что наблюдал за атаками бомбардировщиков на конвой и что с тех пор, как самолеты улетели, его U-457 безостановочно преследует уцелевшие корабли⁷⁰. Казалось, что потерявшему ход «Замалеку» уже не спастись, но в двадцать минут четвертого на мостик поднялся с ног до головы измазанный мазутом главный инженер спасательного судна и доложил капитану Моррису, что ему в компании с его коллегами удалось привести в порядок динамомашину и заменить лопнувшие трубы, подававшие в топку нефть. Хотя в корпусе от сильнейших сотрясений и динамических ударов разошлись швы и в трюмах открылась течь, оба двигателя снова заработали, и поврежденный корабль получил возможность развить ход. Выжав из моторов все, что они могли дать, — то есть примерно 10 узлов, капитан Моррис повел свое судно в южном направлении — туда, где за горизонтом скрылись корабли конвоя. Он еще не знал, что немцы вновь обнаружили ушедший вперед конвой и возобновили атаки с воздуха.

Для старого парохода «Эль Капитан», ходившего под панамским флагом, имевшего норвежского мастера, старшего офицера-англичанина и состоявшую из моряков пятнадцати различных национальностей команду, наступили последние минуты. Без четверти шесть, когда на эскортных кораблях стали раздавать чай, в небе появился одиночный Ю-88 с окрашенными желтой краской концами крыльев, который, сбросив бомбы, прикончил-таки видавший виды транспорт. Серия из трех бомб взорвалась рядом с его правым бортом в районе машинного отделения и капитанского мостика. Двигатели разом остановились, и транспорт продолжал двигаться вперед лишь по инерции. «Похоже, русским не очень-то нужны наши самолеты и танки. В противном случае они бы давно прислали нам авиационное прикрытие»⁷², — не без горечи заметил лейтенант Карадус, когда транспорт стал вываливаться из походного ордера конвоя. Впрочем, говорить о конвое теперь было просто смешно. В самом деле, что это за конвой, если в нем не осталось ни одного транспорта?

Старший офицер «Эль Капитана» решил спуститься вниз, чтобы лично выяснить, что произошло, — тем более что машинный телеграф был сломан, а громкоговорящая связь отказала. Увы, в трюмах было на четыре фута воды, а паропроводы и трубы, подававшие в топку нефть, лопнули во многих местах. Появился третий инженер в измазанном мазутом бушлате и доложил, что вода подходит к топкам. Капитан Чевик приказал всей команде, включая девятнадцать человек, спасшихся с «Джона Уитерспуна», собраться на палубе. Хотя вода заливала трюмы и машинное отделение, при взрыве ни машинисты, ни кочегары не пострадали. Удовлетворенно кивнув, капитан Чевик отдал команде приказ оставить судно⁶¹.