Конвой PQ-17

Через некоторое время в этом квадрате появился американский транспорт «Олопана». Его мастер хотел подобрать моряков, спасшихся с трех разбитых транспортов. Уже много позже капитан Стоун сообщил Союзной морской комиссии в Архангельске следующее: «„Олопана“ пошла в сторону горевших на горизонте кораблей, чтобы подобрать тех, кто уцелел после налета немцев. Первыми мы увидели шлюпки с „Вашингтона“. Сидевшие в них люди были настолько потрясены случившимся, что перспектива снова оказаться под бомбами вызывала у них ужас». Моряки были убеждены, что не пройдет и нескольких часов, как «Олопана» будет потоплена, и отказались подниматься на борт.

«На судно поднялся только их капитан. Глянув на наши карты, он сказал, что их цель — добраться до залива Моллера на Новой Земле, и попросил у нас компас.

Мы пошли дальше и скоро встретили шлюпки с голландского корабля „Паулус Поттер“. Этот корабль отбивался от той же группы немецких самолетов, которые накрыли „Вашингтон“. Когда у них отказали рулевые машины и открылась течь, они оставили судно. Люди с „Поттера“ шли на четырех шлюпках; одна из них была с мотором. Мы пошли за ними; спросили, есть ли у них раненые, достаточно ли у них пресной воды и не хотят ли они подняться на борт. Они сказали, что раненых у них нет, воды — вдосталь, и попросили у нас сигарет, хлеба и канистру машинного масла. На наше судно они подняться не захотели и, когда мы передали им то, что они просили, поплыли дальше. Они собирались присоединиться к морякам с „Вашингтона“ и вместе с ними отправиться к заливу Моллера.

Шлюпки с „Болтон Кастла“ двигались к югу. Так как находившиеся в них люди не выразили никакого желания с нами общаться, мы отвернули и пошли своим курсом».

Капитан Стоун заключил, что моряки с британского судна тоже не в восторге от мысли, что их могут подобрать. Позже капитан Паско подтвердил, что его люди в тот момент меньше всего думали о том, чтобы продолжить плавание на борту торгового судна⁶. Таким образом, мрачная сага о странствиях конвоя PQ-17 пополнилась еще одной удивительной историей. О том, как сто пятьдесят моряков, спасшихся с атакованных немцами судов, предпочли неделями дрейфовать в утлых шлюпках по просторам Арктического океана, нежели снова оказаться на палубе не имевшего эскорта союзного транспорта.

На расстоянии около сотни миль к югу немецкие бомбардировщики готовились атаковать небольшую группу судов, которые держали путь к Новой Земле. Среди них были уже известные нам спасательные корабли «Замалек» и «Заафаран», имевшие водоизмещение по 1500 тонн и в прошлом осуществлявшие каботажные рейсы у берегов Кипра и Сирии. После получения приказа о рассредоточении конвоя они поначалу держались вместе, тем более что в совокупности их противовоздушное вооружение представляло собой немалую силу. На двоих у них имелось две 12-фунтовые пушки, два 40-миллиметровых автомата «Бофорс», восемь 20-миллиметровых «Эрликонов» и две зенитные пулеметные установки. В пять часов вечера 5 июля они шли в пределах видимости друг друга. Капитан «Замалека» Моррис записал в судовом журнале, что «мы постоянно получали в тот день сигналы SOS со всех направлений с пометкой „атака субмарины“ или „воздушное нападение“». В Моррисе было что-то от валлийского терьера — он был маленький, резкий в движениях, с густыми темными волосами и свирепо поблескивавшими из-под густых бровей небольшими пронзительными глазками. Он говорил с певучими валлийскими интонациями, а когда злился, его голос подчас срывался на визг. Но когда он обращался к команде, его голос обретал силу и властность. Он родился и воспитывался в Уэльсе и провел свое детство в небольших городишках Велли и Аберкинон на побережье. Можно сказать, что вся его жизнь была связана с морем.

Капитан МакГован, командовавший «Заафараном», отличался от Морриса, как ночь ото дня. Это был здоровенный шотландец тридцати девяти лет, который, хотя и не был старше Морриса годами, был в определенном смысле старше его по должности, поскольку стал капитаном компании «Дженерал Стим Навигейшн», где они оба служили, несколько раньше. Эти два мастера дружеских чувств друг к другу никогда не питали; в критической же обстановке эта взаимная неприязнь переросла в откровенную вражду. Интересно, что обоих капитанов в этой своеобразной междоусобице безоговорочно поддерживали их команды. После 5 вечера 5 июля МакГован просигналил Моррису, что он намеревается изменить курс и идти к Белому морю в одиночестве, так как, по его словам, «Замалек» «едва плетется» и здорово его задерживает.