Конвойник (СИ)

…Он сидел в кресле-каталке, плотно замотанный толстым слоем бинтов, пропитанных регенерирующей мазью – почти сорок процентов кожи было сожжено выстрелом в упор, когда никто уже не ожидал сопротивления. Просто вдруг отвалилась потолочная панель, и оттуда высунулся ствол широкополосника. Почти все, за исключением командира, находящиеся в рубке захваченного корабля были без защиты – бой закончился, пленных увели для допроса, единственный, кто стоял ещё одетый в доспехи, но уже без шлема, был сам командир. Поэтому он сделал единственное, что мог – шагнул под выстрел, закрывая своей спиной тех, кто оставался позади… Луч испепелил защиту, сжёг кожу, но не смог повредить внутренние органы. Так что ожоги был обширными, но не смертельными. Медики быстро удалили омертвевшие ткани, залили всё анестезирующим раствором, затем наложили синтедерму, и уже потом плотно забинтовали сверху пропитанными регенерином бинтами. Всё бы ничего, только вот пострадали нервные окончания, приводящие в действие мышцы нижней части туловища, и поэтому Макс на долгое время, пока те не прорастут заново, был обречён на неподвижность. Сейчас же Ольсен был занят тем, что рассматривал тоненькую фигурку молоденькой девушки, застывшей перед ним на коленях, с кляпом во рту и нейронным ошейником на горле. Руки и ноги пленницы обвивали светящиеся шнуры силовых пут. Её комбинезон был весь изодран, и сквозь прорехи проглядывали кровоподтёки и синяки. Светлые волосы шатенки, распухшее от побоев лицо, рассечённая губа. Левую руку она осторожно прижимала к боку, похоже, что та была то ли сломана, то ли треснула кость – рассвирепевшие абордажники забили бы её до смерти, если бы не приказ старпома пощадить стрелявшую в командира. Вдруг Макс, когда выйдет из медотсека и придёт в себя, захочет придумать для покушавшейся на него чего-нибудь особое? Мужчина с трудом повернул забинтованную шею, тихо просипел:

– Нашли чего-нибудь интересное?

Бернард молча выкатил из-за спины столик с подносом, на котором лежали отобранные у пленницы вещи. Так, ничего особенного, кроме маленького аккуратного значка с буквой 'Р' и цифрой '3'. Едва только Ольсен увидел его, как его глаза на безволосом лице превратились в щёлочки, и застывшая неподвижно попыталась дёрнуться, но тщетно – упакована она была на совесть.

– Что будем с ней делать, командир?

Старшина абордажной команды с ненавистью взглянул на опустившую голову фигурку, презрительно сплюнул в её сторону. Макс задумался – очень интересный значок. Одно время такие были модны среди молодых офицеров флота империи, означавшие количество боевых вылетов. Буква символизировала специальность, которую имел офицер на тот момент. 'Р' – разведчик. Однако…

– Ты знаешь, что тебя ждёт?

Пленница вскинула голову, кивнула. Нейроошейник сменил цвет индикатора, включая голосовые связки, до этого парализованные.

– Смерть. Что же ещё?

Ольсен всмотрелся – в её глазах читалась безнадёжность и отчаяние. И вместе с тем – гордость за содеянное.

– Бернард…

Слабо шевельнул рукой, подзывая абордажника. Тот склонился над командиром:

– Отведите её в медотсек, пусть приведут её в порядок. К возвращению в колонию девчонка должна быть в полном порядке.

– Но, командир!

– С ней я закончу дома. А до него она должна выжить. И выглядеть достаточно хорошо. Ошейник не снимать. Передай всем – её не трогать, пока мы не вернёмся. А там я разберусь. Как раз и на ноги встану.

Люди заулыбались, а пленница вновь опустила голову, пряча лицо за спутанными волосами. Двое членов десанта приблизились к ней, легко вздёрнули на ноги и буквально вынесли прочь из рубки. Макс снова просипел:

– Как медики закончат процедуры – пусть приведут в мою каюту. Что у нас с остальным 'товаром'?

– Выпотрошили мозги и за борт. Ободрали весь корабль. Что можно – сняли. Пополнили запасы за их счёт.

– Хорошо. Пока я лежал под наркозом, меня тут осенило…