Конвоиры зари

Существуют также «подводные», глубинные волны, которые, как это ни парадоксально, берут начало под водой. Если провести параллель между сёрфингом и боксом, то поверхностные волны будут шустрыми боксерами среднего веса, а глубинные — тяжеловесами, которые подкатываются вперевалочку и выбивают дух из океана. Такая волна сродни суперзвезде или завзятому негодяю, который в школе отнимал у тебя деньги на завтрак, в юности увел твою девушку и вдобавок стырил твои любимые кроссовки. «Всем спасибо, все свободны» — вот что говорит эта волна.

Если поверхностным волнам не достает глубины, то у подводных глубина такая, что не снилась даже самым горластым солистам группы «Sly and the Family Stone»; по сравнению с этой глубиной Кьеркегор и Витгенштейн — примитивные недоумки. Такая волна шутить не будет, она, дружище, тебе не брат и не сват. Глубинная волна — нелюбимое дитя океана, зачатое в ненависти и жестокости.

А ведь там, под водой, скрывается целая вселенная. На самом деле большая часть нашего мира расположена именно под водой. Там есть и гигантские горные перевалы, и широкие долины, есть ущелья и каньоны. А когда тектонические плиты, скрытые толщей океана, двигаются и сталкиваются друг с другом, начинается землетрясение. Мощные подводные землетрясения опасны и безжалостны, как Майк Тайсон, забывший принять успокоительное, и вызывают сильнейшее возмущение океана.

При благоприятном стечении обстоятельств это возмущение порождает прекрасные волны, идеальные для сёрфинга; в менее удачные дни оно же становится причиной смертоносных цунами.

Уникальный феномен переноса энергии на тысячи миль, возмущение океана с одинаковым равнодушием позволяет сёрферу прокатиться по незабываемой волне или убиться насмерть в толще воды.

И пока конвоиры зари вылезали из воды, к Пасифик-Бич медленно, но верно приближались мощные подводные волны. Подводное землетрясение, зародившись у Алеутских островов, отправило их в бешеную гонку длиной в тысячи миль. Скоро они достигнут Пасифик-Бич и тогда…

Ба-бах.

Глава 6

Ба-бах — это клево.

Особенно если ты Бун Дэниелс и живешь ради огромных шумных волн.

Он всегда был таким. С самого рождения и даже раньше, если верить во всю эту ерунду насчет влияния звука на развитие зародыша. Некоторые мамы всю беременность слушают Моцарта, стараясь привить своим детям хороший вкус еще до рождения. А вот мама Буна, Ди, всю беременность провела на пляже, слушая ритм волн и поглаживая себя по животу, так что для Буна, не успевшего родиться, шум океана был неотделим от сердцебиения матери. Шестипалый часто говорил, что океан ему вроде как папаша, а Бун чувствовал это всем нутром. Ему и двух лет не исполнилось, когда отец, Бретт Дэниелс, привел его на пляж и поставил на лонгборд. Затем он вывел доску в океан, посадил сына себе на плечи и начал кататься, как обычно.

— Да вы же его уроните! — тут же завопили случайные свидетели — туристы, конечно же.

— В мои планы это не входит, — с улыбкой ответил им отец Буна.

И до трех лет, пока Бретт намеренно не уронил сына в буйные волны, просто чтобы тот почувствовал, каковы они на вкус, ничего плохого с ним так и не приключилось. Маленький Бун тотчас всплыл, хохоча без остановки, и попросил, чтобы папа бросил его в воду еще разочек.

И каждый раз находился какой-нибудь возмущенный прохожий, грозивший позвонить в Службу защиты детей, на что Ди неизменно отвечала:

— Мой муж как раз и озабочен защитой нашего ребенка.

И ее слова были чистейшей правдой.

Если вы растите ребенка в Пасифик-Бич и знаете, что рано или поздно гены приведут его к сёрф-доске, то следует заранее рассказать и показать ему, что может сделать с человеком океан. И научить его жить, а не умирать в воде, и чем раньше вы это сделаете, тем лучше. Вы обязаны рассказать ему про быстрины и глубинные течения. Научить его не паниковать.

Оберегали ли они своего сына?

Ну, например: когда Бретт и Ди обитали в жилом комплексе с общим бассейном и устраивали вечеринки, разумеется, они приглашали и малолетних приятелей Буна. Пока дети плескались в воде, Бретт Дэниелс спокойно восседал в кресле у кромки бассейна и на все вопросы гостей отвечал:

— Вы только не обижайтесь — веселитесь, пейте, ешьте, — но я буду сидеть тут и молчать.

И он действительно сидел у воды, в которой бултыхались ребятишки, и не отрываясь глядел на дно бассейна. Просто Бретт понимал, что на поверхности воды никогда ничего не случается. Почему-то дети предпочитают тонуть, когда ни единая душа не смотрит в их сторону.

А вот Бретт смотрел. Он сидел, сосредоточившись, словно завзятый дзен-буддист, и не поднимался со своего места, пока последний из посиневших от холода малышей не вылезал из бассейна. Его тут же заворачивали в махровое полотенце, и он убегал за своей порцией пиццы и газировки. Только тогда Бретт вставал и отправлялся есть и общаться с остальными родителями. И его вечеринки никогда не заканчивались непоправимыми трагедиями и муками совести на всю жизнь («Я отвернулась всего на секундочку»).