Координата поврежденности

– Ты что, проследил за мной? – хрипло воскликнул он и слегка толкнул парня в грудь, отгоняя мысли об уважении.

– Не трогай меня и успокойся, – голос Лайта был холоден. Вот и показалось настоящее лицо докторишки. Милый и добросердечный юноша исчез, и Мину от этого полегчало. Значит, Лайт вовсе не идеален. Значит, ему тоже свойственна злость и агрессия.

Мин выдохнул через нос и отступил на шаг. Он не знал, как много Лайт успел услышать.

– Спрошу еще раз. Что. Ты. Здесь. Делаешь? – сказал он уже более спокойно, но отчеканив каждое слово.

– Собирался отдать твой бумажник. Мой младший по группе нашел его после того, как ты занес еду. Хотел сразу его вернуть, но ты уехал, когда я пытался остановить тебя на парковке. – Лайт тоже немного успокоился, хотя карие глаза по-прежнему негодующе сверкали. Видимо, и его терпение имело границы.

– Откуда ты узнал об этом месте?

– Нашел в бумажнике визитку, а когда я позвонил в особняк, чтобы узнать вернулся ли ты, Кхун Нун сказала, что это заведение кого-то из твоих друзей, и ты часто проводишь здесь время после учебы.

– Ты рылся в моих вещах, – злобно заметил Мин, стремясь обвинить парня в очередном грехе.

Лайт сжал кулаки, ему явно не понравилось подобное заявление. В глазах сверкнули кроваво-алые молнии.

– Я открыл бумажник, чтобы убедиться, что он твой.

На самом деле плевать, зачем Лайт это сделал. Мина беспокоило другое.

– Но зачем ты поехал за мной? Если помнишь, по милости отца мы живем в одном доме. В чем смысл тащиться через весь Бангкок и преследовать меня?

Лайт и так вмешался во все сферы его жизни. И теперь еще прознал о его делах, о которых не знал больше никто. Сначала о том случае с Наной, теперь еще и об истории с Дели.

– Я сегодня остаюсь на ночное дежурство на практике. Подумал, будет правильнее отдать его сейчас, потому что до того, как я бы вернулся в особняк переодеться на следующий день, ты мог бы уже уехать, – стальным и размеренным голосом объяснил Лайт.

Мин внимательно вгляделся в лицо парня, пытаясь понять, действительно ли тот думает, что он поверит в эти бессмысленные объяснения. Лайт считает его тупым? Однако сейчас важнее другое.

– Ты слышал разговор внутри? – вновь он был вынужден что-то выпытывать у парня. Это крайне раздражало.

– Если ты намекаешь, что я следил и подслушивал специально, могу тебя разочаровать. Не знаю, что ты там себе напридумывал, может, считаешь меня каким-то тайным агентом или просто идиотом, которому больше нечего делать, кроме как преследовать тебя, но я думал лишь наладить наши отношения. Я не хочу портить тебе жизнь, хотя ты и не веришь в это. Но я устал от того дерьма, которое ты несешь с нашей первой встречи, – повысив тон, высказался Лайт.

Теперь уже Мин отчетливо ощущал «ауру старшего». Но поскольку он много времени провел за границей, где возрастные формальности ничего не значат, он с легкостью позволял себе не церемониться с самыми близкими знакомыми (как Мара) или врагами (как докторишка).

– И да, я слышал о том, что ты играешь в странные игры, разбив сердце уже второй девушке. И выдаешь себя за кого-то другого! – закончил говорить Лайт, сомкнув руки перед собой в замок, будто вынося ему приговор.

Мин старался успокоиться. Агрессия вряд ли что-то решит. Он не должен позволять докторишке думать, что теперь тот имеет какой-то контроль над ним. Нельзя упустить власть из рук.

– У тебя удивительная способность быть повсюду, лезть туда, где тебя быть не должно. Надеюсь, это как-то поможет тебе во время будущих операций. Может, ты и вправду приехал отдать мне бумажник, но в этом нет нужды. Я бы предпочел, чтобы ты не вмешивался в еще одну часть моей жизни. Сначала отец приводит тебя в дом и говорит, что я должен развлекать тебя и следить за твоим комфортом, затем Нун заставляет таскать тебе еду… А ты, вместо того, чтобы понять, что мешаешь, очень странными способами пытаешься «подружиться». Хотя зачем это тебе – не ясно.

Лайт взвинченно провел рукой по волосам, растрепав их еще сильнее. Мин мельком взглянул на розовый беспорядок, как вдруг до его ушей донесся твердый голос:

– Повторю то, что сказал в первый день: мне жаль, что я побеспокоил тебя, но у меня нет другого выхода. Мне нужно закончить семестр, и я многим обязан Кхуну Равиту и не хочу быть неблагодарным. Думал, мы поняли друг друга, но, видимо, нет.

Лайт вытащил из сумки бумажник и насильно всунул ему в руку.

– Меня тоже никто понимать не хочет. Жаль расстраивать, однако в нашем доме понимание – явление незнакомое. – Мин запихнул вернувшийся к нему бумажник в задний карман штанов, не проверив содержимое.

– Если ты волнуешься, что я расскажу что-то твоему отцу, – не стоит. Мне все равно, чем ты занимаешься. У каждого свои секреты, и мы имеем на них право.

Не этих слов Мин ожидал. И все же он не мог позволить докторишке повлиять на себя – смягчить, заставить поверить в случайность и добрые намерения. Нужно быстрее убрать Лайта отсюда, пока еще что-нибудь не произошло.

– Окей, я понял. А теперь тебе лучше убраться и забыть об этом месте.