Координата поврежденности

– Забей, очередная сплетня, которая взбудоражит людей всего на несколько дней. Ее быстро забудут.

– Забудут другие, но не отец…

Как бы Мин ни презирал родителя, он все же не мог избавиться от чувства, что должен тому. Поэтому при каждой ошибке мысленно прокручивал его вероятную реакцию. Он ненавидел это, но избавиться от этого не выходило – это стало такой же его частью, как паршивый характер или обособленность.

– Это ведь не твоя вина. Тебя сфотографировали в гей-клубе. И что с того?! Я тоже там бывал со знакомыми. Это ж еще ни о чем не говорит. И в этом нет ничего зазорного!

Мин был благодарен другу за поддержку.

Он просто переживет очередную стычку с отцом. Больше никто не посмеет призвать его к ответу. Он не обязан никому ничего объяснять. Его сковывал лишь один человек, всем остальным Мин не собирался давать и шанса. Поэтому он решительно кивнул сам себе и встал.

Такая быстрая перемена в его настроении сбила Беста с толку.

– Ты в порядке?

– Пошли, – буркнул он и подождал, пока друг встанет и поравняется с ним.

– Куда?

– Если ты не забыл, у нас факультатив.

– Так ты не будешь снова неделю прятаться?

Нет, не будет. Не в этот раз.

* * *

День прошел не так плохо, как ожидалось. Все это время Мин равнодушно испепелял взглядом всех, кто поглядывал на него или шептался за спиной. У него было время подумать не только об инвестиционной привлекательности строительных рынков, обсуждаемых на занятии, но и о сложившейся с ним ситуации.

Он был человеком, который легко вспыхивает. Но стоило первой буре чувств уняться, ему удавалось разложить ситуацию по полочкам, извлечь полезные детали и найти решение. Мин поступал так не единожды, даже в самый опасный раз – во время похищения, и это всегда спасало его. Так что со слухами о своей личной жизни и подавно справится.

Вот только как появились эти фото?

Неужели кто-то из посетителей клуба узнал его и слил снимки, что послужило почвой для статей на новостных сайтах? Ведь стоит чему-то попасть в Интернет, как эта информация тут же начинает жить своей жизнью, независящей от распространителя. Или фотографа специально послали следить за ним?

Как бы там ни было, следовало позволить пламени потухнуть самостоятельно, не подбрасывая туда щепки. Как иной вариант – сменить направление ветра, и погнать дым от костра в другую сторону. Или сделать вид, что костра вообще нет. Объявить, что он был там с друзьями. Однако докладывать о своей частной жизни не входило в его правила.

Выходя из аудитории после последнего занятия, Мин заметил Лайта, который просматривал что-то в телефоне, прислонившись спиной к стенке неподалеку. Когда докторишка увидел выходящих студентов, то быстро заметил его и Беста и, улыбаясь, подошел к ним. А проходящие мимо одногруппники тем временем продолжали пялиться.

– Что ты здесь делаешь? – выгнул Мин бровь. Хотя уже достаточно узнал Лайта, чтобы понять: тот волновался о нем, так что притащился к их аудитории. Мин был уверен, что его местоположение донес докторишке Бест.

– Жду тебя.

– Хочешь, чтобы за один день мне приписали сразу два романа? – Он сам не знал, почему говорит это, ведь выходило грубо и будто он недоволен его появлением. Однако слова все же вырвались наружу. Вместо ответной доброты из него всегда сочился яд.

– Эй, тогда для начала нас с тобой поженят! – вмешался Бест. – Все, мне нужно бежать. Передаю восходящую звезду желтых сплетен в твои руки, Пи’. – Друг подмигнул ему и помахал Лайту, прежде чем нагло скрыться.

Отлично, эти двое решили, что его нужно сторожить поочередно.

– Твои занятия закончились? – уже более мирно поинтересовался Мин по дороге на парковку.

– Я отпросился с последнего, так что свободен.

– Ты не обязан этого делать. Я в порядке.

Ощущение, что кто-то волнуется о нем по-настоящему, все еще было для Мина в новинку, и потому он часто отторгал это беспокойство, напоминая себе, что, возможно, для других это не так значимо, как для него.

– Кхун Равит разозлится? – задал очень важный вопрос Лайт.

Именно об этом Мин весь день старался не думать. Но реальность, как тот самый айсберг из «Титаника», выплыла изо рта розоволосого (ныне брюнета, но он еще не переучил себя называть Лайта в мыслях иначе). И не определился, стало ли нежданное появление парня в его жизни спасением или проклятием. Мин не верил в судьбу, в предназначение свыше; всего лишь проявлял наблюдательность. С появлением Лайта его жизнь превратилась в еще большую эмоциональную бурю, нежели раньше. Этого нельзя было не заметить.

– А ты думаешь, он погладит меня по головке и воскликнет: «Сынок, я столько лет ждал новостей о твоих похождениях по гей-клубам! И наконец-то это случилось!»

Несмотря на его откровенный сарказм, Лайт не обиделся, а закатил глаза и ухмыльнулся.

– Твой отец прогрессивный человек.

– Возможно. Но он ненавидит подобного низкого сорта слухи и вновь разразится длинной тирадой о последствиях моего безответственного поведения.

– Тогда притворись, что согласен с ним, покивай, напусти на себя невинный вид и забудь. Не бери слишком многого в голову.