Координатор

Андрей вернулся на своё место. Ноги казались ватными. Сердце ухало в груди, как филин.

– Я был не прав, – сказал он Неверову. – Нормальные показатели по сырым стеклопакетам. Даже чуть выше, чем я ожидал…

– Теряете профессионализм! – воскликнул Кольцов, держа платок у носа. – Надо работать над личной эффективностью!

– Куда уж мне до вашей эффективности, – усмехнулся Андрей и кивнул на окровавленный платок. – Вы, Евгений Евгеньевич, на провинившегося члена якудзы походите. Будто палец себе оттяпали.

Сотрудники «Завода стекла» замолчали и уставились вдруг все как один на Андрея. А тот почувствовал себя единственным человеком в компании оборотней ровно в двенадцать часов ночи, когда на небе взошла полная луна. Работники «Завода стекла» смотрели на него слезящимися от усталости глазами.

Но помимо усталости было в их глазах ещё кое-что…

Ненависть.

– Итак! – ворвался Крайнев в кабинет. Следом за ним вошёл спокойно Ким и похлопал директора по плечу: всё нормально, мол, не нервничай. – Итак. Ваши, господа, версии по поводу травматизма на «Заводе стекла»?

Начальники принялись объяснять друг другу глупость рабочих. Они приводили примеры, обвиняя во всём мастеров и бригадиров.

– А вы, Андрей Иванович, что думаете? – спросил Крайнев.

Андрей ответил на поставленный Крайневым вопрос насколько мог честно

– Я думаю, Сергей Владимирович, виновата плохая энергетика на заводе… Люди походят на выжатые лимоны.

Все залились громким смехом. Слишком громким, чтобы он был естественным.

– Вы скоро местным клоуном, Андрей Иванович, станете, – покачал головой Крайнев. – То на коленях перед шведами бога молите. То на складе обмотанный тряпками спите. Об энергетике какой-то заговорили… Что будет дальше, Андрей Иванович?

– Там посмотрим, Сергей Владимирович, – сказал Андрей. Он не чувствовал сейчас ни капли смущения. Он теперь точно знал, кто на «Заводе стекла» больной, а кто здоровый.

Андрей взглянул на Кима. Тот задумчиво постукивал пальцами по крышке своего ноутбука…

Глава 8

Андрей стал невидимкой. Он приспособился. Чтобы не возникало трений с Кимом, он делал всю полагавшуюся ему часть работы безупречно. Но всегда оставлял небольшую недоработку, чтобы Ким просто обязан был отреагировать на неё.

Что Ким и делал. Андрей с улыбкой пожимал плечами, притворно обзывал себя неумехой и доделывал дело.

Ему нравилось вновь появившееся ощущение контроля над своей жизнью. Свободное время Андрей не тратил теперь на молитвы. Молитвослов с иконками он увёз домой.

Когда возникало острое чувство любви к Богу, Андрей сжимал в ладони нательный крест и шептал «Отче наш». Он почти со смехом вспоминал, как ревностно относился к утренним и вечерним молитвам. Как порой испытывал неловкость перед Иисусом, что прочитал не все каноны и молитвы…

…Ещё Андрей отслеживал всё новые и новые случаи травматизма на «Заводе стекла». Казалось невероятным, что завод ещё не закрыли органы трудового надзора.

Не закрывали, потому что вина рабочих в случаях травматизма всегда была явно доказуема.

Вот так, к примеру, звучала формулировка последнего несчастного случая на производстве: «фатальная невнимательность привела к тому, что двадцатипятилетний стропальщик Петров И.И. поставил себе на ногу груз весом в полторы тонны…»

У Андрея были свои мысли насчёт фатальной невнимательности.

Вполне возможно, что некто Ким Борисович Коорд стоял неподалёку, улыбался и подмигивал стропальщику Петрову И.И., пока тот ставил груз весом в полторы тонны себе на ногу.

Даже в столовой завода что-то изменилось.

Андрей увидел за кассой новое лицо. Раньше здесь бессменно восседала пожилая женщина с порочным лицом хозяйки публичного дома. Андрей покрутил головой и с изумлением увидел её рядом с девушкой с лицом Золушки, загнанной мачехой непосильными заданиями. Обе они ковырялись тряпочками в грязной посуде. На раздаче стояла женщина, говорившая с каким-то магнетизмом: курячью или мясную… курячью или мясную… курячью или мясную?

За кассой сидела та самая Жанна, что спалила мясо в тот день, когда Андрею на е мэйл пришло письмо от Аркаши.

Ким подошёл к раздаче с подносом, показал на мясо, на макароны, а потом многозначительно, как старой знакомой, кивнул Жанне за кассой.

Та вскочила и бросилась в подсобку.

– Томатного сока, Жанночка, налейте, – крикнул Ким ей вслед.

Никто в очереди не стал напоминать авторитетному начальнику, что в холодильнике рядом с ним уже имеются стаканы с соком.

Андрей заинтересованно слушал, как две женщины из рабочих, стоявшие сзади и выбиравшие салаты, говорили друг дружке

– Вот, Жанна! Вот ведь девка даёт!

– Что ты так? – шептала другая. – Что она тебе сделала?

– С Кимом Жанка спелась. Влюбилась в него дурёха.

Андрей задумчиво смотрел, как эта самая Жанна наливает алую бархатистую жидкость томатного сока в два стакана.

Что если это человеческая кровь?

Андрей сам себе не поверил. Он бы, наверное, не стал бы ничего затевать, если бы не качество бюрократа, сидевшее в нём занозой. Уж очень хотелось открыжить Кима по списку.