Координаты неизвестны

Краммер уже успел окинуть взглядом помещение и уловить настроение присутствующих.

Все, кто был, вскочили и, вытянувшись по стойке «смирно», замерли.

— Герр оберстлойтнант…[11] — продолжал Майер, но Краммер едва заметно кивнул головой и жестом остановил его.

— Сегодня, — слегка насупившись, произнес Рихард своим обычным хрипловатым голосом, — кажется, летим наконец. Прогноз погоды обнадеживающий…

Эту весть все приняли, как долгожданную и отрадную. Кое-кто засуетился, чтобы скорее завершить последние приготовления.

Рихард тем временем не спеша раскурил трубку, выпустил густое облако дыма и, пристально всматриваясь в каждого, вновь заговорил:

— И еще вот что… По опыту мы знаем, что в горячей схватке иной раз незаметно для себя можно израсходовать все боеприпасы. Так вот, чтобы не угодить в пасть шакалов, советую каждому приберечь в надежном месте один патрон… Вы понимаете, что я хочу этим сказать?

Рихард неторопливо достал из нагрудного кармана патрон и, показав его всем, положил обратно.

Молча все извлекли из запасных обойм по патрону и запрятали кто в нагрудный карман френча, кто в брючный кармашек для часов.

…Над Москвой спускались сумерки, когда со школьного двора выехала полуторка с крытым кузовом, в котором среди парашютных мешков и груза разместились старшин лейтенант Алексей Ильин, военврач третьего ранга Александр Серебряков и шесть немцев-антифашистов, еще до войны нашедших политическое убежище в Советской стране и ставших ее равноправными гражданами. Это были Отто Вильке, его сын — Фриц Вильке, Альфред Майер, Фридрих Гобрицхоффер, Вилли Фишер и Ганс Хеслер. А в кабине, рядом с шофером, с неизменной трубкой в зубах сидел Рихард Краммер. По возрасту и положению он был старше всех. Ему шел шестьдесят шестой год…

Машина выехала на Сретенку, миновала площадь Дзержинского и покатила вниз мимо кинотеатра «Метрополь», затем в Охотном ряду у здания Совнаркома свернула к гостинице «Москва» и въехала на Красную площадь. Рихард Краммер, плохо владевший русским языком, жестом попросил шофера остановить машину.

На площади было безлюдно и тревожно. Дул сильный пронизывающий ветер.

Рихард вышел из кабины и размеренным шагом направился к мавзолею. За ним последовали остальные. Все были в десантных комбинезонах и шлемах.

В нескольких шагах от металлической ограды, за которой у дверей с едва мерцавшей синей лампочкой застыли в почетном карауле часовые, остановились девять человек — двое русских, остальные немцы — все коммунисты, молча всматривались в надпись на гранитном парапете мавзолея и, как бы давая клятву верности великому Ленину, сняли шлемы.

Когда раздался перезвон кремлевских курантов, десантники безмолвно направились к своей машине, у переднего крыла которой, словно часовой на посту, стоял шофер.

Вскоре полуторка исчезла за храмом Василия Блаженного. Позади осталась Красная площадь, впереди- пустынные улицы. Людей почти не было видно. Они трудились.

Лишь недалеко от Калужской заставы им встретилась казачья конница, потом загремели колеса пулеметных тачанок и уже где-то на шоссе полуторка разминулась с колонной танков Т-34. Рев их моторов долго стоял в ушах десантников. Позже его сменил гул двухмоторного транспортного самолета, пробивавшего толщу облаков.

Рихард выделялся среди сидевших в самолете. У него было два парашюта — по одному спереди и сзади — и потому он сидел на грузовом мешке. Краммер весил больше ста двадцати килограммов…

Через мелькавшие в облаках «окна» в иллюминаторы можно было увидеть обозначенный вспышками выстрелов передний край фронта. И вскоре тьму ночного неба стали прорезать лучи прожекторов, вспышки рвущихся зенитных снарядов. С каждой минутой усиливался огонь вражеских зениток. Все это живо напоминало Рихарду Краммеру и Отто Вильке многое из пережитого.

Им было о чем вспомнить. Не раз Рихард-гамбургский портовый рабочий и Отто — молодой потомственный офицер вместе слушали Эрнста Тельмана, попадали в разные переделки… Бывало, рабочие нуждались в оружии, и тогда Рихард добывал его через Отто.

Позднее, когда по всей Германии банды молодчиков в коричневых рубашках со скрюченными гадюками на рукавах стали бить витрины магазинов, врываться в квартиры, истязать и убивать ни в чем не повинных людей, когда по всей стране запылали костры из книг, как-то при очередной встрече с Рихардом Отто с грустью напомнил ему слова Генриха Гейне: «Там, где горят книги, горят люди!..»

Как старший офицер Отто Вильке участвовал в маневрах нового вермахта, общался с жаждущими реванша офицерами и генералами, работал в штабах, склоняясь над картами, испещренными зловещими стрелами. Он по-прежнему тайно встречался с Рихардом: то в каком-то сыром подвале читал пахнущую свежей краской подпольную газету, то давал для этой газеты материалы, разоблачающие замыслы гитлеровцев, их бредовое стремление к мировому господству…