Коп из захолустья

С одной стороны – очень похоже на обычное похищение ради выкупа. А все эти выкрутасы с «нам деньги не нужны» – просто способ надавить родителям на нервы. Помучавшись в полном неведении пару-тройку дней, они новость о том, что киднепперы передумали и хотят «всего лишь» кругленькую сумму не меченными мелкими купюрами с номерами не по порядку, воспринимают чуть ли не с облегчением.

Но тут в дело вступает блудный сын старшего маркшейдера и вся связанная с ним история. Итак, что мы имеем по мальчику Дикки? С Дженифер он общался в старшей школе, после контакты были эпизодическими. Но при этом когда «кредиторы» ставили ему задачу, обозначено было четко: Дженнифер Эшли Грэм. Не просто какая-нибудь хорошенькая девочка с определенными параметрами по росту, фигуре, цвету волос и глаз. Не просто какая-нибудь девочка из богатой семьи. Нужна была именно дочь подполковника Грэма. При этом кто-то не поленился предварительно прошерстить ее окружение, причем, не только ближнее, но и друзей-приятелей детства, чтобы найти того, кто гарантированно подходил бы на роль «слабого звена». Далеко не каждый имеющий проблемы с финансами, готов ради денег в прямом смысле продать неизвестно кому старую знакомую. Какой вывод? Имеем не спонтанное похищение богатенькой девочки, а профессиональную охоту за конкретным фигурантом. В которой были задействованы не только исполнители-«торпеды»[93], но и толковый аналитик, а то и небольшая аналитическая группа, изучившая круг знакомств цели и выбравшая там персонажа, идеально подходящего на роль сообщника. Промежуточный вывод? Имеем дело с организованной группой, в состав которой входят и бойцы-исполнители с крепкими кулаками, и какой-то «оперативный штаб», в котором думают головой… Что именно эта группа из себя представляет – будем рыть дальше. У нас для этого как раз имеется кандидат в камере при Управлении – отставной капрал Корпуса морской пехоты США Эштон Саммерс. Который, помимо прочего, идет у нас основным подозреваемым по делу об убийстве. Ну, прямо «комбо» – убийца и киднеппер в одном флаконе…

При виде меня, сверкающего, словно новый серебряный доллар, сержант О’Хара изображает активный «подрыв» по команде «смирно» и, вскидывая ладонь к правой брови, начинает рапортовать.

– Ваше превосходительство господин генерал-фельдмаршал, за время вашего отсутствия в вверенном подразделении – без происшествий, за исключением…

Нет, ну не клоун? А еще взрослый, можно сказать, пожилой уже человек. И ведь не стыдно ему, благо, посетителей в холле нет ни одного. Наоборот – развлекается и происходящим доволен.

– Вольно, сержант! – решаю подыграть и козыряю в ответ. – По распорядку…

– Это ты в таком виде террористов в старом порту штурмом брал, Нэйтан? Суров! Не удивительно, что они и не сопротивлялись почти, – улыбается Энгус.

– Нет, – скромно шаркаю ножкой я. – Это после штурма пришлось спасенную от бандитов принцессу к папе-королю в их замок везти. Вот, вынужден был принарядиться…

– Кстати, зря так редко форму одеваешь, – уже серьезно продолжает сержант. – Хорошо смотришься, солидно.

– Да брось, – отмахиваюсь я. – Ого! Вот это да, вот это встреча!

В «обезьяннике» для задержанных позади стойки дежурного обнаруживаю Стивена Ричардса, сидящего с понурым видом за решеткой.

– Энгус, что этот бестолковый тинэйджер натворил? За вандализм у нас ведь в клетку не сажают, только исправительные работы.

– Неуважение к суду, – О’Хара разводит руками, словно показывая, мол, ничего нельзя было поделать. – Судья Хендерсон очень не любит, когда его перебивают во время заседания.

М-да, я был о Ричардсе-младшем лучшего мнения и полагал, что он умнее. Ошибся. Подростковый протест порой отключает не только высшую нервную деятельность, но и инстинкты. В данном случае – инстинкт самосохранения.

– И большой штраф?

– Да если бы штраф… Его честь сказал, что для осознания ошибки для начала должно хватить пяти суток ареста.

– Суров старик, – негромко присвистываю я. – А чего он тут сидит?

– А куда его? – пожимает плечами сержант. – Камеры все с соседями. Пять наркоманов, трое – за тяжкие телесные с поножовщиной к нам заехали, насильник – одна штука. И в двух отдельных твои убийцы.

– Убийца там один, второй по «двести десятой», – на автомате поправляю я.

– Ну, терроризм, – покладисто соглашается Энгус, – одно другого не слаще… И в какую мы нашего юного художника подселим? И кто потом за него отвечать будет? Симмонс сказал, лучше тут. И у нас на виду, и не обидит никто. А до туалета сводим, не думаю я, что он в побег сорвется.

Если подумать – то не самое плохое решение. Воспитательный момент присутствует, опять же. Все посетители «управы» пялятся на тебя, как на зверушку в зоопарке, разве что подкормить чем-то через решетку не пытаются. Лично мне вот так сидеть было бы стыдно и стрёмно.

– Мой убийца в которой? – уточняю я на всякий случай.

– Во второй. Нужен?

– Да, Энгус, будь другом, дай команду конвойным, пусть его в допросную отведут. А я переоденусь пока.

– Хорошо, сделаю.