Копайте глубже

Она обиделась, ушла к себе и до конца дня больше не показывалась. Зато, как назло, зачастили другие сотрудники, и каждому что-то от меня было нужно. Наконец, терпение мое лопнуло, я закрыла дверь на ключ и перестала отзываться на телефонные звонки. После этих кардинальных мер дело пошло значительно быстрее и к восьми часам я успела перевести большой кусок текста. Довольная собой, я откинулась на спинку стула. Хорошо сделанная работа вызывала чувство глубокое морального удовлетворение, а то, что завтра можно будет поспать подольше и не нестись сломя голову на службу, только усиливало это удовлетворение. Все дело было в том, что следующий день был по расписанию библиотечным, и мы имели право не приходить на работу. Считалось, что сотрудники используют его для повышения квалификации, занимаясь на дому. Я решила повышением квалификации в этот день пренебречь, взять часть перевода с собой и ударно поработать над ним.

Я ещё раз с удовольствием поглядела на стопку исписанных листов и принялась собираться домой. Сумочка у меня маленькая, дамская, перевод в неё не мог, поэтому я полезла в стол за подходящей папкой. Как ни странно, я не нашла её на привычном месте. Вообще-то, у меня в столе всегда царил образцовый порядок, там не было ничего лишнего и все хранилось на давно установленных местах. Так вот, пластиковые папки всегда лежали во втором ящике стола, причем, на самом верху, что б их удобно было доставать. Теперь же они были засунуты на самое дно ящика, а поверх них покоились библиотечные бланки заказов, которым там было вовсе не место. Несколько удивленная, я быстро проверила остальные ящики и обнаружила, что в них тоже кто-то рылся и даже не удосужился сделать это незаметно и вернуть вещи на их привычные места. Обычно, уходя надолго, я всегда запирала дверь. Исключением был вчерашний день, я так торопилась, что забыла обо всем на свете. Здесь же оставалась Зинка, и у неё была возможность проверить мой стол, вот только непонятно, что она там надеялась найти. Хотя, вполне возможно, что сделано это было из простого любопытства. Неожиданное открытие ничуть меня не расстроило. Ничего ценного я на работе не держала, а если Зинка страдала болезненным любопытством, то, что ж, Бог ей в помощь.

Я взяла папку, сложила в неё те листы, которые собиралась взять с собой, и вышла в коридор. Зажав папку с бумагами под мышкой, перехватив поудобнее сумочку, я собралась было уже вставила ключ в замочную скважину, как из-за двери напротив донесся визгливый Зинкин голос:

─ Я тебе русским языком объясняю: ничего не получается!

Я непроизвольно скривилась и с неприязнью подумала:

─ Вечно она орет, как торговка на Привозе!

И раньше-то я относилась к Зинке без особой симпатии, меня всегда раздражала её скандальность и непомерное нахальство, а в свете последних событий я её и вовсе на дух не выносила. И тут вдруг меня осенило, что рабочий день давно кончился и, по идее, Зинки здесь быть не должно. Она ведь не из тех, кто задерживается на работе после звонка. Обычно Зинка уходила из библиотеки ровно в шесть и должна была быть очень серьезная причина, чтоб она осталась хотя бы на одну лишнюю минуту.

Тут я услыхала мужской голос, который в ответ на Зинкин визг, что-то невнятно пробубнил, и понимающе кивнула:

─ Мужчина ─ это серьезно! Ради мужчины Зинка не то что на работе задержится, она на край света босиком по снегу пойдет!

Голос мужчины мне показался смутно знакомым, вот только я не могла припомнить, где слыхала его. Я прислушалась, пытаясь понять, кто же этот безумец, который решился подойти к Зинке ближе, чем на пушечный выстрел. Наши местные сердцееды хорошо знали хищную Зинкину хватку и старались всеми силами держаться от неё на безопасном расстоянии. Другое дело, что это им не всегда удавалось. Бывали случаи, когда они теряли бдительность и тогда моментально становились жертвами Зинкиной агрессии. Обычно же, такие опрометчивые поступки совершали только те представители сильного пола, которые с Зинкой близко знакомы не были. Но, если это был кто-то из посторонних, то я его знать не могла и, следовательно, голос его не должен был казаться мне знакомым. Тут мужчина заговорил снова и я вся превратилась в слух. Зинкин собеседник, в отличие от неё самой, голоса не повышал и говорил так тихо, что трудно было различать слова.

─ А ты постарайся! ─ удалось расслышать мне.

Эта простая фраза вызвала у Зинки взрыв негодования, и она возмущенно завопила:

─ А я что делаю? Не стараюсь, что ли?

─ Нет, здесь что-то не так! ─ покачала я головой. ─ С мужчиной, который подлежит охмурению, Зинка разговаривает ласково, воркующе. А тут ни о каком ворковании и речи нет! Она же просто вульгарно скандалит!