Копье

— Материалы прекрасные, просто великолепные. Люди плохие. — усмехнулся я. — У нас в городах совсем не такая жизнь, как тут у вас, там все проще — в домах людей есть все удобства. Газ, на котором можно готовить, вода, которую не надо носить, она сама льется по твоему желанию, отопление без печей и дров. Куча техники для готовки, да и саму еду можно купить не просто готовой, а тебе ее еще и привезут прямо домой!

— Факое и у вас ефь. — кивнула Тора, снова достала палец, осмотрела его — вроде кровь перестала идти.

— Но у вас-то надо придти заранее и договориться об этом, верно? А у нас можно заказать еду прямо не вставая с дивана. Причем какую хочешь — хоть сразу на весь день себе, завтрак, обед и ужин. У нас есть целые сервисы… Ах, как бы тебе… Короче, целые артели, которые зарабатывают тем, что сводят воедино людей, которые желают заказать еду, и людей, которые желают продать им эту еду.

— И как они на этом зарабатывают? Или это на добровольных началах?

— В моем мире почти ничего не осталось на добровольных началах. — невесело усмехнулся я. — Они на этом зарабатывают, конечно. Огромные деньги причем зарабатывают.

— На чем? — все не понимала Тора. — Что мешает людям избавиться от посредника и брать то, что они хотят напрямую?

— Зачастую люди не знают, чего они хотят. — я пожал плечами, глядя на коней, которые закончили с питьем и теперь пощипывали траву. — А такие службы показывают им все доступные варианты, и люди такие «О, хочу вот это!».

— Выбира-а-ают. — понимающе протянула Тора. — Я бы тоже хотела иметь возможность выбирать, что мне поесть. Я имею в виду, каждый день. Принеси, пожалуйста, одно ведро сюда.

Я кивнул:

— На постоянной основе, я понял. В этом-то нет ничего плохого, плохое начинается, когда люди из-за всего этого изобилия начинают… Мы это называем «с жиру беситься».

Сходив за ведром, вода в котором плескалась на самом донышке, я продолжил:

— С одной стороны, у людей моего мира есть все, что нужно для того, чтобы комфортно жить, не прикладывая практически никаких усилий к этому. Я, конечно, не говорю сейчас о тех, кто по долгу службы работает в тяжелых условиях, о геологах, кто месяцами в тайге, о нефтяниках, которые неделями на буровых посреди океана, и прочих людях… Я про обычных городских обитателей, к которым я и сам отношусь. Дом в городе, может быть, маши… Ну, самобеглая повозка, возможно, дача за городом, но это сейчас не модно.

— Модно? — переспросила Тора, вытащившая из ведра металлическую боковину и раскладывающая на ней куски птицы.

— Мода это отдельный разговор. — я махнул рукой. — Скажем, вот у вас в мире мода на трости.

— У нас просто улицы неровные. — улыбнулась Тора. — Из камней. За пределами города почти никто не использует ни трости, ни посохи.

— Да неважно. — улыбнулся я в ответ. — Самое главное, что у людей есть все, что им нужно. Люди создали города и создали их именно такими, для того, чтобы в них можно было жить, никуда не уезжая и ни в чем не нуждаясь. И вот как для тебя зайти в какой-нибудь город это целое событие, так же для наших городских событие это выбраться на природу с куском мяса и ящиком бухла.

— Кого?

— Алкоголя. Хм, ну эля!

— Ага, поняла. — Тора сунулась в котелок, куда кидала корнеплоды, пошуршала там клинком ножа, вытащила один кусочек, нацепленный на острие, и принялась на него дуть.

— Ну а так как в городе люди привыкли, что делать ничего не надо, в лесу они поступают так же. — я пожал плечами. — Мусор в кусты, бутылки вокруг, костер не затоптали, и вообще оставили после себя свалку. А теперь представь, что средний город это… ну скажем, пятьсот тысяч человек.

— Ого! — выпучила глаза Тора. — У нас таких городов, наверное, штук шесть на весь мир наберется!

— А я вот родом из города, где в два раза человек, представь себе. — я многозначительно поднял брови. — Вот и подумай, что будет если хотя бы один из тысячи человек хотя бы раз в год вот так вот выберется в лес. А теперь представь, что у нас есть такие дни, в которые люди считают себя просто обязанными вот именно так выбраться в лес. Они называют это «на шашлыки».

— Грустно как-то. — совсем не грустно сказала Тора и закинула остывший кусок себе в рот. Пожевала немного, нахмурилась и выплюнула в сторону. — Еще сыро.

— Грустно не то слово. Есть среди них и ответственные, которые аккуратно собирают мусор, если он не горит, в мешок, и увозят с собой, есть даже такие, которые целенаправленно приезжают в лес, чтобы собрать мусор, а не разбросать его. Но все равно — идешь вот так вот по лесу… И у вас под ногами хрустят ветки, а в вышине шелестят листья, а у нас — хрустят осколки стекла, а шелестит — пластиковая пленка на ближайших кустах.

Птица на металлическом листе начала шкворчать, Тора без опаски потянулась с ножом к ней прямо через огонь и принялась переворачивать кусочки.

— Все это звучит так, будто тебе здесь нравится больше, чем там, на родине. — сказала она, закончив с делом.

— У вас тут… — я поднял взгляд к небу. — Проще. Особенно для меня.

— Что именно тебе проще? И почему «особенно»?

Я пожал плечами: