Копье

Даже сейчас, получив, по сути, все, что им было нужно и истребив всех, кто им мешал, они не спешили загружать награбленным товаром стоящие прямо тут же телеги селян, захваченные вместе со всем остальным. Они даже не собирались отправиться грабить оставшиеся за моей спиной дома, нет. Они были заняты стоящим на отшибе площади каменным зданием, похожим на средневековую церковь.

Именно оно и горело. Вернее сказать, горел всякий хлам, который разбойники стаскивали к нему горстями — дерево от сломанных торговых прилавков, ткань от них же, изделия кожевенников, книги, одежда, срезаемая с мертвецов — все, что на этой площади могло гореть хотя бы в теории. С веселым и беззаботным смехом черные капюшоны скидывали все в кучу, чадящую впритык к дверям церкви. Она не то чтобы прямо горела, но, кажется, это и не было основной целью бандитов — видимо, им был нужен дым, который проникал внутрь.

Из здания доносились едва слышные крики и ругань.

Все ясно. Решили устроить газовую камеру для тех, кто выжил и успел закрыться в этой то ли церкви, то ли нет. Глумятся, ублюдки, и настолько весело им, что они даже о своей добыче забыли. Да что там о добыче — о банальной безопасности забыли. Какие там дозорные, какие постовые⁈ Да они небось и слов-то таких не знают!

Но один из них меня все-таки заметил. Отломав очередной кусок дерева от торгового прилавка, он внезапно поднял голову, и посмотрел прямо на меня.

— Вот это да! — делано удивился он. — Кто-то еще выжил! Эй ты, а ну слезай оттуда!

О, если я слезу, тебе это не понравится…

Так слезай же скорее!

— Слезай, кому говорю! — разбойник бросил на землю свою ношу и через руки снял со спины лук, вытащил стрелу и наложил на тетиву. — Я белку бью с тридцати шагов, неужели ты думаешь, что я в тебя не попаду⁈ Слезай, а то хуже будет!

Ба, даже в этом мире, даже у местной гопоты — все те же фразы. Такими же выражениями потчевали те ублюдки, которые запинали меня до смерти в темной подворотне, даже с теми же интонациями.

Правда есть одно отличие — в тот раз со мной не было демона.

— Ну, сам напросился! — выкрикнул разбойник и отпустил тетиву.

Я вытянул перед собой ладонь, стрела беспомощно ударила в костяную пластину, и, громко хрустнув, отскочила мне под ноги.

— Э? — удивился разбойник, доставая новую. — Эй, парни, тут какой-то герой нарисовался!

На меня обернулось еще несколько пар глаз, спустя секунду в меня целилось уже с десяток стрел. Остальные пока еще не поняли, что происходит… А, кстати, сколько их вообще? Один, два, три…

Сорок два.

Отлично, сорок два. Нельзя дать уйти ни одному.

Под ногами хрустнула черепица, когда я толкнулся обросшими броней ступнями, отправляя тело в полет. Бессмысленно застучали стрелы по тому месту, где я только что был, а я уже приземлялся прямо на того разбойника, что увидел меня первым. Схватил его за плечи, повалил на землю, навалившись сверху…

— Отвали! Уйди, чудовище! — заорал разбойник, моментально утративший всю свою спесь.

Я мысленным усилием убрал с головы шлем и как можно ужаснее улыбнулся:

— Что ж ты, фраер, сдал назад? Сам же просил спуститься!

— Не-е-ет! — заверещал разбойник и по его штанам поползло мокрое пятно.

Налево смотри!

Левый висок обдало резким холодом, стрела отскочила от броневой пластины и сломалась пополам.

Я за тебя буду следить за окружением⁈

А чего бы и нет? Если не это, то что вообще ты будешь делать⁈

Убивать! Убивать!!!

Я вернул шлем на место, разогнулся над хнычущим разбойником, поднял правую ногу и двумя короткими ударами сломал противнику обе голени.

Нет уж, убивать тебе сегодня не предстоит.

Вспомнив расположение разбойников на площади перед прыжком, я огромными прыжками понесся к ближайшему — тому, что только что выпустил в меня стрелу. Не дожидаясь меня, он заорал и кинулся прочь, отбросив лук и не оборачиваясь. В три прыжка догнав его, я схватил его за плечи и легко оторвал от земли. Разворот — и разбойник полетел в другого своего товарища, вздумавшего подкрасться ко мне сзади. Глухой удар — оба упали на землю и ошалело трясли головами, не в силах подняться. Схватив за колесо ближайшую телегу, я легко подтащил ее к ублюдкам и перевернул, придавив их к земле.

Больно, да? Ну пусть, у меня нет времени церемониться с вами и думать, как бы вас обездвижить или выключить, не прибегая к боли. В конце концов, вы сами за сегодня столько болит доставили, что это будет лишь малой частью вашего искупления.

Так что кричите. Кричите, чем громче вы кричите, тем холоднее становится кровь в жилах ваших подельников… Тем меньше в них храбрости и

больше страха…

Шесть.