Копье

Она обернулась, набирая в грудь воздуха, но за стойкой уже никого не было — девушка ушла на кухню наверняка распоряжаться насчет нашей же еды.

— Ну ничего. — поспешил я успокоить Тору. — Так даже привычнее будет. И дешевле.

— Ну раз ты не против. — покосилась на меня Тора. — Пойдем за вещами, скоро будем ужинать…

— Или, вернее, очень рано завтракать. — вздохнул я, разворачиваясь к двери.

Оказывается, Тора и насчет лошадей договорилась тоже — здесь был даже специально обученный уходу за ними человек. Нам оставалось только забрать с них седельные сумки с вещами и сдать животных на руки смотрителю.

Что с ними будем делать дальше, пока еще не придумали.

Когда мы вернулись в трактир, улыбчивая девушка снова была за стойкой, а на одном из столов нас уже ждала еда — небольшой чугунный казан, накрытый тяжелой крышкой, керамический чайник с двумя перевернутыми высокими чашками на железном подносе, две глубоких пустых тарелки, еще две — с какой-то прозрачной жидкостью, и две каких-то то ли плюшки, то ли маленьких лаваша.

И никаких приборов.

Я вздохнул:

— Так… А руки-то хоть помыть где?

— Прямо тут. — ответила Тора, плюхая свою стройную задницу на одну из подушек и пододвигая к себе мисочку с жидкостью. — Вот.

— А мыло? — не сдавался я, садясь рядом.

— Считай, что оно уже там. — усмехнулась Тора. — Это специальная… Жидкость. Называется «даба». Смывает любую грязь и убивает любые болезни.

— Спирт, что ли? — хохотнул я, и понюхал жидкость, ожидая, что мне сейчас деранет носоглотку.

Но спиртом не пахло.

— Нет же, по сути это вода. — объяснила Тора. — Просто немного магическая.

— Энчин?

— Не совсем. — терпеливо объясняла Тора. — Энчины делают людьми, а эта вода течет сама собой.

Я вытаращил глаза:

— Откуда⁈

— Да много откуда. — Тора взяла чайничек и налила в одну из чашек темного, почти черного, исходящего паром, чая, подвинула ко мне. — В Шалихаде много таких родников. Есть мнение, что они все текут из одного места, но растекаются так далеко, что захватывают собой почти всю страну.

— Нормально! — удивился я, беря чашку в руки. — Просто течет из-под земли! Да это же золотая жила! В моем мире придумывают десятки всяких средств, одно другого дороже, чтобы инфекции разные убивать, а тут… из-под земли течет!

— Ну, не совсем из-под земли. — Тора улыбнулась, и отпила из своей чашки. — Даба течет на глубине, так что до ее источников еще надо докопаться. Но большинство городов Шалихада стоят как раз на тех местах, где в свое время были обнаружены источники даба.

— Да все равно! — я взмахнул руками, едва не облившись при этом чаем. — У нас где только и что только не бурят, а тут такая… Панацея! Прямо самотеком! Счастливые люди!

— Расскажи им, что они счастливые, они бы тебе в лицо посмеялись. — улыбнулась Тора и отхлебнула снова. — Все-таки Шалихад — не самое приветливое место для жизни.

— Да наплевать! — никак не успокаивался я. — Если у них тут есть такая… Даба, то они на одной только торговле ею могут купить вообще все, что пожелают!

— Так они и делают. — кивнула Тора. — Даба это один из основных товаров Шалихада. У тебя сейчас чай остынет, пей.

— Я лучше поем сначала. — я потянулся к казану.

— Нет, погоди. — Тора перехватила мою руку на половине пути. — Сначала выпей чашку чая. Потом принимайся за еду. Этот чай помогает пищеварению, если выпить его на пустой живот.

— Тоже какой-то особенный? — усмехнулся я, поднося к губам чашку. — На дабе сваренный, да?

— Даба. — поправила меня Тора. — Язык другой, не совсем подчиняется андрадским правилам, и это слово не меняется. И нет, чай не на даба. Если бы он был на даба приготовлен, ты бы после еды, запитой им, с вонючего ящика целый день бы не слез.

«Вонючий ящик» это, надо думать, туалет. А не слез бы я, надо думать, потому, что даба убивает не только всякую заразу, но вообще все бактерии без разбора, в том числе те, что живут внутри организма.

Все равно потрясающая штука. Как спирт, но, сука, не спирт. Да еще и природный.

Я отхлебнул из чашки, глядя на Тору. Чай оказался горячим, очень крепким и с совершенно умопомрачительным вкусом. Казалось, я отхлебнул из котла, в котором несколько дней подряд варится сандаловое полено, приправленное бергамотом, корицей, мандариновыми шкурками и черт пойми чем еще. Будто бы взял в супермаркете одну из тех упаковок чаев, которые обещают тебе двадцать пять вкусов в одном пакетике, а в итоге оказывается, что имелся в виду только аромат.

А здесь был именно вкус. Многогранный и меняющийся от любого внешнего фактора. Покатал глоток рту, спустил на корень языка — почувствовал что-то одно. Согнал к щекам — что-то другое. На кончике языка — что-то третье. А когда от всех действий чай подостыл — раскрылось и что-то четвертое. И даже не всегда было понятно, что именно за оттенок вкуса сейчас чувствуешь, но это не мешало наслаждаться ими. Даже глотать не хотелось это произведение чайного искусства, но — пришлось.

Под довольным взглядом Торы я сделал новый глоток и снова принялся задумчиво катать его во рту.