Копье Дракулы

– А как же! Звонил, и не один раз. Вообще, он звонил практически только Соколовой и Шергину. Есть звонки от непонятных абонентов… Впрочем, судя по времени, это звонки от диспетчера и водителя таксомотора: все они приходятся на день отъезда Георгеску и идут после его звонка в известное транспортное агентство. И что интересно: ни одного звонка своему коллеге Причарду Георгеску не сделал. То есть слова Причарда о том, что он ничего не знал о визите Георгеску в Москву, полностью подтверждаются.

– А вы уже получили распечатку переговоров с телефона Шергина? – спросил я. – Хорошо бы сличить.

– Да, Александр Александрович уже передал ее мне, – ответил Тавров. – Я хотел бы попросить тебя сличить распечатки звонков с телефонов Соколовой, Георгеску и Шергина, чтобы составить хронологический график. Может, после анализа графика появятся новые мысли.

* * *

Весь следующий день я добросовестно занимался составлением временного графика взаимных звонков интересующих нас лиц. Аналитика не является моей сильной стороной, поэтому график я составил, но новых мыслей не появилось. График не только ничего не прояснил, но еще больше добавил загадок. Внезапно вклинившийся в логичный дуэт Соколова – Шергин румынский ученый, да еще игравший какую-то свою игру, путал все карты. С заданием Таврова насчет «появления мыслей» я не справился.

Зато, как выяснилось, Катя успешно справилась со своим заданием. Старый клиент Таврова – владелец бутика – любезно предоставил в распоряжение Кати прикид из своего бутика и новенькую «бэху» с шофером. В сочетании с золотой кредиткой Таврова – которую он держал специально для подобных случаев – Катя произвела на главного менеджера салона вполне благоприятное впечатление. Главный менеджер работал в салоне с момента основания и охотно просветил любопытную клиентку относительно происхождения названия салона. По утверждению менеджера, Вероника Павловна хотела назвать салон по фамилии своей бабушки «Ла Зинкако», но менеджер по рекламе счел название неблагозвучным. Тогда Вероника Павловна сказала, что у бабушки якобы была вторая фамилия – Михай. Как такое может быть, главный менеджер не знал. Но менеджер по рекламе название одобрил, поэтому салон так и назвали: «Вета Михай».

– Так вот почему Георгеску искал Соколову! – дошло до меня. – Бабушку Вероники Павловны звали Вета Михай! То есть Елизавета Михай. И так звали дочь Анны Михай, исчезнувшую вместе с матерью! До переселения в Москву семейство Михай носило фамилию Ла Зинкако. Все совпадает!

– Ничего не совпадает, – поспешил разочаровать меня Тавров. – На самом деле согласно архивным документам бабушку Соколовой звали Елизавета Алексеевна Демешкевич, и она была дочерью той самой Полины Демешкевич, которая проходила свидетелем по делу об исчезновении Анны Михай и ее дочери. Неужели ты думаешь, что работники НКВД проморгали факт удочерения дочери Анны Михай семьей Демешкевич? Просто так взять в семью сына или дочь расстрелянного «врага народа» было невозможно: девочку либо отдали бы родственникам, либо отправили в приют. И уж в любом случае такой факт повредил бы карьере видного авиационного инженера Демешкевича, а он, напротив, не только уцелел во время репрессий, но и сделал неплохую карьеру.

– Так что же получается, что Соколова ввела в заблуждение своих менеджеров? – недоумевал я.

– Почему же? Она тоже могла заблуждаться. Ведь есть люди, которые любят придумывать себе генеалогию. Одни придумывают дворянское происхождение, а бабушка Вероники Павловны придумала себе род румынских цыган, – выдвинул версию Тавров. – Видимо, она обладала ярко выраженной цыганской внешностью и придумала такое объяснение этому факту.

– Да и Вероника Павловна похожа на цыганку, – согласился я. – Действительно, ваша версия звучит убедительно. Но получается, что если Георгеску искал потомков Анны Михай, то он ошибался в отношении Соколовой?

– Трудно сказать, – ответил Тавров. – Мы даже не знаем, зачем ему понадобились потомки Анны Михай. У Шергина он хотел приобрести артефакты и в первую очередь наконечник копья, которое, видимо, он всерьез считал настоящим копьем Дракулы. Но вот почему он так был в этом уверен? Соколова может дать ответ на этот вопрос, но факты выстраиваются в такую линию, что вряд ли она захочет давать объяснения. Возможно, в оставшихся непереведенными материалах с флешки Георгеску найдется ответ на этот вопрос.

– Валерий Иванович! Сбросьте мне материалы по почте, – попросил я. – Поизучаю.

– Хорошо! Может, заодно и румынский выучишь! – рассмеялся Тавров.

Румынский я, конечно, учить не собирался, но вот посмотреть фотоматериалы лишний раз не мешает. Я посмотрел фотографии убитого Георгеску и осмотра места происшествия, даже сравнил фотографию китайского пистолета с изображением в справочнике Жука «Пистолеты и револьверы». Разумеется, не следовало ожидать, что румынские эксперты в этом ошибутся.