Копье и кость

– Ясно. Если вечером управишься быстро, приходи ко мне на ужин, Гобрий. Расскажешь, что делается. Конечно, компания беременной женщины не особо тебе интересна, но я попрошу Катха спеть. Ему это здорово удается. Лучше, чем нам воевать, – улыбнулась женщина. Гобрий в ответ только буркнул, но Гистасп заметил, как соратник, подтянувшись, сдержал улыбку. Наверняка танша уже решила, что из последних трофеев отослать семье этого воеводы.

– Дальше, – продолжила Бансабира в прежнем бесцветном тоне. – Что-нибудь слышно от Руссы?

– Тоже толком нет известий.

– Маатхас?

– Зажат Вахиифами, – ответил Гистасп.

– С кем бежевые еще воюют?

– С сиреневыми, хотя сейчас у них затишье, и с Раггарами.

– А в союзе, стало быть, с черными? – Бансабира не спрашивала. – Ладно, подумаю об этом в дороге…

Бансабира замолчала, остановившись, и уставилась на одного воина. Мужчина был раздет по пояс, несмотря на время года, и тесал мечом колья для псарен и клеток. Он стоял спиной, чуть поодаль, и понятия не имел, что привлек внимание тану. Предположить, что Бансабира просто таращится на литую мужскую спину со вздыбленными мускулами, представлялось нелепым, поэтому Гистасп уточнил, что не так. Бансабира в ответ как-то вдумчиво мотнула головой и пошла к незнакомцу. Впрочем, когда тот понял, что к чему, повернулся и поклонился, Бану сообразила, что лицо его достаточно примелькалось в лагере.

– Тану, – неловко, почти рубленым жестом, кивнул мужчина, глядя на таншу сверху вниз. Отер лоб запястьем – пот катился градом. – Чем могу служить?

Бансабира только, немного хмурясь, повертела пальцем в воздухе. Не уверенный, что понял правильно, мужчина снова повернулся к танше спиной, все время оглядываясь. Незнакомец заметно занервничал. И едва не проглотил язык, когда кожи под левой лопаткой, четко вычерчивая мускулы, коснулся шершавый женский палец.

– Госпожа? – протянул Гобрий.

Гистасп осторожно заглянул Бану в лицо. Та продолжала легонько хмуриться и вообще имела крайне озадаченный вид. Наконец согнула перст, убрав его в кулачок, и обратилась к мужчине:

– Как тебя зовут?

Тот обернулся и ответил, что Шухраном.

– Имя ласбарнское, – заметила танша.

– Так точно, госпожа. Простите, что-то не так с…

– Все отлично. – Бансабира быстро перевела глаза на Гистаспа и заговорила привычным холодным тоном: – Отправь его к Валу, пусть проверит. Если годен, пусть сразу приступает к службе в отряде, если нет, пусть Вал… – Бансабира еще раз окинула Шухрана беглым взглядом. Надо же, лысый. – Нет, Раду, поднатаскает его перед тем.

– Что? – Как бы это ни было невежливо, Шухран, превосходящий в росте трех командиров перед ним, подал голос. Кажется, он за чем-то не уследил, а тут решается его участь. – Я сделал что-то не так?

– Напротив, – добродушно приободрил мужчину Гистасп. – С этого дня будешь в личной охране тану Яввуз. Перепоручи свою работу и иди к шатрам. Скажи, по приказу тану Бансабиры к Валу. По возвращении я тебя сориентирую.

Недоумевающий и растерянный, Шухран заозирался, но в итоге сказанное выполнил.

– Гистасп, ты сообщил Яфуру и Этеру о пленении Нера?

– Разумеется. Ответа пока нет.

И вряд ли будет. А если будет, то, скорее всего, Этер просто выведет войско и поможет ей отбить Нера. Из всех мужчин Серебряного дома этот представлялся ей самым решительным. Хотя рано судить – собственного свекра она по сей день в глаза не видела.

– Вопросов, я посмотрю, все больше, – отстраненно проговорила танша.

– Можно я тоже один задам? – спросил Гобрий. Бансабира небрежно кивнула. – Чего это вы взяли в телохранители того малого? У него на спине какой-то знак, что ли, которого я не разглядел?

– Да, знак, Гобрий. У него идеально симметричная спина, какие я и в Багровом храме-то встречала, может, раз пять за семь лет. Все равно те, кто с этим родился, и те, кто себя вытренировал, сильно различаются в результате. Этот Шухран абсолютно точно великолепно владеет любым оружием с обеих рук, вот увидишь.

Гобрий не то чтобы увидел, но вечером, когда они с Бану ужинали в ее шатре, в перерыве между частями сказания, которое пел Катх, заглянул Вал. Шухран оказался по-настоящему могуч. Вал даже посокрушался, как это он сам такого-то бойца просмотрел. Бансабира, улыбнувшись, махнула рукой – будет тебе, иди отдохни, завтра выходить. Вал поблагодарил и напоследок сообщил, что приглядел еще нескольких. На днях он представит их танше. Итого – уже тридцать мечей. Да, выдающихся и в силе, и в верности всегда мало.

Утро было блистательным. Светлым, чистым, свежим. И пахло так, как пахнут только последние мартовские дни – последние перед тем, как в апреле здесь зазеленеют луга. Даже в центральной полосе Яса, в землях Ююлов, год назад потеплело далеко не так рано. Еще бы – Синий таннар относился к числу южных земель страны и собственно южными рубежами упирался уже в Великое море.