Копье милосердия

— И тем не менее в конце восемнадцатого века замок сдался русским войскам, а его укрепления срыли. Радзивиллам не помогли ни мощные оборонительные сооружения, ни артиллерия, ни Копье.

— Это так, — неохотно согласился пан доктор. — Но что же тогда искали в замке немцы во время Второй мировой войны? Поисками занималась целая саперная рота.

— Чего проще… — Николай Данилович снисходительно улыбнулся. — Их привлекла легенда о сокровищах Радзивиллов, якобы спрятанных в подземельях замка.

— Да, есть и такая версия. Будто бы в 1812 году князь Доминик Радзивилл, который примкнул к Наполеону, после поражения французов приказал своему эконому Адаму взорвать тоннель, который вел в сокровищницу. Что тот и сделал. Однако в истории с немецкими саперами есть одно «но». Их возглавляли люди из «Аненербе»*. А их, насколько мне известно, интересовали несколько иные вещи.

— Это уже серьезно… — Николай Данилович вдруг потянул к себе пульт управления сигнализацией, который лежал перед ним на письменном столе, и отключил видеокамеру, благодаря которой Глеб мог смотреть и слушать «конференцию» археологических светил.

«Ну батя, ну змей! — возмутился Глеб. — Обрубил на самом интересном! Похоже, догадался, что я сижу перед монитором и все просекаю. Тоже мне, тайны мадридского двора… Все равно россказни пана доктора — бред сивой кобылы. Смешались в кучу кони, люди… Надо же — князь Радзивилл умыкнул из Святой земли Копье Лонгина! Нет, точно бред. Кстати, сокровища Радзивиллов некоторые энтузиасты до сих ищут. И ни фига не находят. Меня вот тоже три-четыре года назад пытались привлечь к поискам. Драгоценные россыпи сулили. Нашли дурака… Так что о Несвиже я кое-что слышал. Слава аллаху, что не согласился. Толочь воду в ступе — это не мое хобби…»

Покинув кабинет, Глеб с видом святого мученика направился на кухню, где его ждала гора немытой посуды.

Глава 4. Капище Перкуна

Закованный в рыцарскую броню, князь Николай Христофор Радзивилл Сиротка в сопровождении верного слуги и оруженосца Яна Кмитича углубился в лес, который встретил его настороженной тишиной, изредка прерывавшийся птичьим чириканьем и звонкими шлепками капели — на ветвях, тех, что поближе к солнцу, таял снег. Снег в густой лесной чащобе еще не успел сойти, хотя солнце уже пригревало по-весеннему, но лошади уверенно держались старой тропы, которую и летом трудно отыскать. Создавалось впечатление, что этот путь им хорошо знаком.

Свое прозвище Сиротка князь получил еще в детстве. Во время свадьбы одного сенатора он отстал от родителей и забрел в королевские покои, где заснул на ложе его высочества. Обнаруживший Радзивилла король и назвал малыша в шутку «сироткой».

Владетельный хозяин Несвижа ехал к знахарю-колдуну, вейделоту* Перкуна*. Его услугами тайно пользовались простолюдины, которые относились к новой вере весьма прохладно, если не сказать больше. Князь, отчаявшийся избавиться от последствий ранения, несмотря на свою большую ученость и приверженность католическим ценностям, все же решился довериться вейделоту, хотя и имел личного лекаря-немчина. Однако пользы от него было мало. Он лишь облегчал страдания князя.

Николай Радзивилл отдыхал после неудачной осады Пскова и залечивал тяжелую рану, полученную под Полоцком. Он участвовал в Ливонской войне в составе войска Стефана Батория и за участие в кампании 1579 года получил должность великого маршалка* литовского. Прошлую осень и зиму князь провел в Италии. Но ни теплый благодатный климат, ни искусные лекари, ни целебные южные вина, ни морские ванны, ни массажи не смогли восстановить пошатнувшееся здоровье. Он лишь укрепил свою новую веру, пообщавшись с папой.

В юности Сиротка учился в протестантской гимназии, основанной его отцом, князем Николаем Радзивиллом Черным, затем в университетах Страсбурга и Тюбингена, путешествовал по Австрии, Франции, Италии. Под влиянием папского нунция кардинала Камедони и иезуитского проповедника Петра Скарги в 1567 году князь перешел из кальвинизма в католичество. Благодаря этому непростому выбору жизненной позиции его приняли в рыцари Мальтийского ордена.

Однако в данный момент Радзивилла не волновали ни проблемы веры, ни государственные дела, ни благосостояние семьи. Князя очень беспокоила долго не заживавшая рана. Прошло два года со времени ранения, а она все еще не закрылась полностью и кровоточила. Князь сильно ослабел, исхудал, стал плохо есть, а утром его простыни были мокрыми от пота. На людях Николай Радзивилл крепился, не подавал виду, что ему неможется, но свою жену, верную Эльжбету Ефимию из рода Вишневецких, князю обмануть не удавалось. В конце концов она настояла, чтобы он обратился к отшельнику, поклоняющемуся идолам.