Копье милосердия

Окунувшись с головой в бассейн с ледяной водой и почувствовав после этого большой прилив энергии и сил, маг надел легкую тунику из хлопка и присоединился к Гатаспе, который уже ждал его за накрытым столом. Нужно сказать, что Вифисарий удивился и даже немного обиделся, когда увидел, что находится на столе — всего лишь кувшин с виноградным вином и легкая закуска в виде орехов и медовых пряников. Неужто у Гатаспы не нашлось ничего посущественней для изрядно проголодавшегося друга?

Наблюдавший за его реакцией Гатаспа весело рассмеялся и сказал:

— Жадность не относится к числу моих пороков. Ты должен бы это знать. Сегодня у калашей праздник начала посева — Йоши, посвященный богу зерновых культур Махандеу, и мы просто обязаны на нем присутствовать. Они будут сильно обижены, если мы не отведаем всех их яств. Поэтому не будем нагружать желудок, а просто выпьем за нашу встречу, чтобы нагулять еще больший аппетит…

Праздничные столы калашей и впрямь ломились от еды — овощи, фрукты в медовой патоке, орехи, мед, козий сыр, лепешки разных видов, пряники, вяленая баранина, похлебка из горных куропаток, кровяные колбаски… Но главным блюдом были запеченные на костре козы. Их зашитые животы обычно наполняли ароматическими травами, и у Вифисария даже слюнки потекли, когда до его обоняния дошли удивительно вкусные запахи жареного мяса.

Увы, из спиртного на столах присутствовал лишь абрикосовый самогон. Он оказался таким крепким, что даже слезу вышибал. Вифисарий, привыкший к хорошим виноградным винам, захмелел очень быстро, и не приди к нему на помощь Гатаспа, который дал ему выпить какой-то порошок, мигом прогнавший хмель из головы, мага из-за стола вынесли бы на руках, что среди калашей считалось позором.

Пока мужчины предавались возлияниям, девушки танцевали. Под мелодичные звуки дудок, флейт и тихий рокот барабанов они пели ритмичную песню и кружились небольшими группами, положив друг другу руки на плечи.

Девушки и женщины были одеты в черные платья, украшенные понизу, на рукавах и на плечах яркой вышивкой нитками и ракушками. На головах у них красовались круглые шапочки, сделанные из разноцветных деревянных шариков. Сзади к шапочкам крепились широкие пестрые ленты, а спереди — крохотные бубенчики, которые звенели при каждом шаге. Из украшений девушки носили бусы из тех же деревянных шариков и бубенчиков, а также ожерелья из монет, большей частью бронзовых.

Когда музыка стихала, седобородый старик с длинной резной палкой в руках начинал что-то рассказывать собравшимся мерным, заунывным голосом. Это был сказитель. Он рассказывал участникам праздника легенды из жизни калашей.

Танцы проходили почти в полной темноте. Место для танцев (действо из-за теплых весенних дней происходило не в помещении, а на самой площади) лишь немного подсвечивалось пламенем костров. Танцы продолжались всю ночь. Ближе к утру к девушкам присоединились и юноши. Окончания праздника маги дожидаться не стали, ушли, когда забрезжил рассвет.

Они спали до обеда. Когда Вифисарий проснулся, в голове у него гудели шмели. В отличие от него, Гатаспа выглядел свежим, словно росток первого весеннего цветка. Он приготовил гостю холодный пенящийся напиток, после которого маг брауи значительно повеселел и почувствовал прилив сил.

— Что это? — спросил он с интересом.

— Перебродивший сок белокорого северного дерева. В моей роще есть несколько таких деревьев. Я насобирал целую амфору сока. Весна для этого — самое время.

— Возьму себе на заметку… — Вифисарий тряхнул головой, приводя беспорядочные мысли в надлежащее состояние, и продолжил: — Готовься к дальнему путешествию. Мы отправляемся к Мелхиседеку.

— Где он сейчас?

— По моим сведениям, в Вавилоне.

— Что он там делает? — удивился Гатаспа. — Ведь от прежнего Вавилона с его храмами, библиотеками и обсерваториями остались лишь одни развалины. Да и те разбирают по кирпичику.

— Ну, не совсем так… Кое-что все же осталось. То, что нужно магу такого высокого ранга, как Мелхиседек. Только не спрашивай, что именно. В такие дела он не посвящает никого, даже самых близких ему людей.

— Много ли осталось у него близких… — проворчал Гатаспа.

— Думаю, что не очень. А скорее их вовсе нет. Мелхиседек уже прожил дольше всех самых старых магов. И пока еще не думает отправляться в Высшие Сферы. Ладно, пусть его… Речь пока не о том. Ты подготовил свои дары?

— А как же. Смотри… — Гатаспа поднял крышку резного сундука, достал оттуда красивую кипарисовую шкатулку с чеканной серебряной окантовкой и открыл ее.

Шкатулка была заполнена каплевидными кусками отборного — «росного» — ладана*, розоватого на цвет.

— Теперь твой черед хвалиться, — сказал он, закрывая шкатулку.