Копье Нептуна. Арабская весна. Первая и вторая книги (СИ)

В одиннадцатом году Али, Хамза, Джебель и Шари были на площади Тахрир. А где им еще быть — из-за беспорядков, туристов не стало совсем, и чем им заниматься? Хамза и Шари имели машины, возили туристов, Али был гидом, но без машины. В их районе — в мечетях раздавали деньги, по десять долларов за каждый день на площади Тахрир, за каждое конкретное действие, типа перевернутой машины — платили отдельно. Это ерунда, что все было стихийно, на самом деле на площади были люди, которые все замечали и координировали. Армия не вышла против народа, потому что не вполне доверяла Мубараку как политическому лидеру. Ну кто будет всерьез доверять человеку, которому восемьдесят четыре года, и который вот-вот может умереть? Мубарак запоздал с передачей власти… если бы президентом к тому моменту был Омар Сулейман, бывший начальник Мухабаррата — армия, скорее всего бы вмешалась. Но увы… Мубарак тянул… точнее не он, его семья, которая делала дивиденды. А Сулейман видел возможность, наконец-то стать первым, произвести передачу власти — но не получилось.

Единственное, что Али, Хамза, Джебель и Шари, а так же многие другие собравшиеся на площади сделали по собственной инициативе — это сожгли и разгромили здание налоговой инспекции. Налоги платить никому не хотелось.

Потом — стало получаться все хуже и хуже. Джебель даже не успел переспать с женщиной — Али, Хамза и Шари успели, потому что работали с туристками, а Джебель не успел — когда он вырос, не стало туристок. Работы тоже не стало. Цены росли.

Нет, их ни в коем случае нельзя было считать исламскими экстремистами — какие они к чертям исламские экстремисты? До одиннадцатого года они вполне нормально жили и без Корана и без джихада… жили и не тужили. Ну, скажите — в стране за женщину полагается платить выкуп, а туристки, если знать подходы — отдаются бесплатно. Теперь, выступает по телевизору мулла и говорит, что это харам, а вам двадцать пять лет. Будете вы слушать муллу и то, что он говорит? Да нет, конечно.

Другое дело, что жрать нечего и работы нет — а в мечети раздают деньги. Но только ты должен, по крайней мере, носить бороду и являться в пятницу на намаз. Где вам доступно разъяснят, кто виноват, и что желать — а надо помнить, что такого цинизма как на Западе здесь нет, здесь привыкли верить.

И тут же, в мадафе, вон если подойти к тому человеку — то можно завербоваться на джихад. Да и вообще. Один ты не выживешь. Тебя ограбят, убьют, над тобой будут издеваться полицейские. Но если ты член Братьев-мусульман…

Исламская мафия. Отличие от сицилийской в том, что здесь есть идеология. И желание поработить весь мир.

Али, Хамза, Джебель и Шари зарабатывали, как могли. Когда раздавали деньги за то, чтобы пойти на митинг — они шли. Когда раздавали деньги за то, чтобы идти громить и жечь — они громили и жгли. Они не верили в Аллаха — если бы он был в этом мире, не было бы столько зла. Но нельзя было считать их и простыми наемниками. Они стремились к справедливости — и примыкали к мусульманам только потому, что они единственные — кто в этом мире еще говорил о справедливости. Остальные просто делали деньги… было такое ощущение, что политики всего мира сговорились против своих народов, чтобы выкачивать из них побольше денег, лгать… они были против этого. Они не хотели — чтобы вернулось полицейское государство Мубарака. Это и было их понимание свободы и справедливости, какую они хотели.

Они не были радикальными фанатиками и салафитами — и потому избегли бойни у университета Аль-Азхар, остались в живых. Но на улицу они вышли — мулла их мечети сказал, что богатые и военные подняли мятеж против народа и против ислама. Раз они так сделали — теперь их жизни разрешены, их имущество разрешено, их женщины разрешены… теперь они вне закона. Али, Хамза, Джебель и Шари, а так же другая молодежь, собравшаяся в мечети, поняли все правильно — теперь можно безнаказанно насиловать, грабить и убивать. Несмотря на то, что они были бедными, несмотря на то, что в их государстве за последнее время много чего плохого происходило — они все же не могли просто так броситься на улицы творить беспредел… могли, но немногие. Мулла своим коротким выступлением сделал из них грабителей, насильников и убийц, сказал — можно. А раз можно…

У них были две машины и автоматический карабин. Только один и еще один револьвер — оружие продавалось, но у них не было средств на то, чтобы купить его. В мечети им выдали автомат и немного патронов. И они отправились в город…