Копье Нептуна. Арабская весна. Первая и вторая книги (СИ)

Они атаковали не успевшую толком развернуться египетскую танковую часть. Этот бой был против всех правил, какие только возможны. Дело в том, что встречный бой танка с другими танками — в современном искусстве танкового боя считается ошибкой командира. Танки должны уничтожаться при помощи авиации — самолетов и специализированных боевых вертолетов с ПТУРами. Допустимы так же и танковые засады, когда танковая часть встречает наступающего противника из засады, с заранее оборудованных позиций. Тяжелые потери, которые понесли сирийские танковые части при атаке израильских позиций — как раз и объяснялись тем, что они атаковали сходу оборудованные, не подавленные артиллерией позиции израильтян. Когда израильтяне пошли в наступление на Ливан — что в первый, что во второй раз — плохо пришлось уже им, потому что им пришлось атаковать укрепленные позиции врага. Во вторую ливанскую войну — в одном бою у израильтян подбили четырнадцать танков и бронемашин — одними ПТУРами и в одном месте. Не исключено, что отказ американцев от захвата Ирака в девяносто первом связан не с политическими соображениями — а с результатами танкового боя у Истинг-73. Так что — атака в лоб превосходящие силы противника — могла стоить командиру погон, если до этого она не стоила ему жизни.

Но сейчас — захватить неповрежденную египетскую переправу через канал было важнее.

Полчаса — израильские танки упорно шли вперед. Египтяне не успели развернуться в боевой порядок, недостаточно опытные экипажи мешали друг другу, танки сталкивались друг с другом, горящие — мешали еще действующим. Но зато — ни та, ни другая сторона практически не имела шансов промахнуться, атаковали в лоб, видимость была прекрасная. Осыпаемые вражескими снарядами как градом, израильские танки шли вперед, каждое попадание отзывалось содроганием всего танка и глухим, мощным ударом. И та и другая сторона подставляла под огонь свою мощную, лобовую броню, вопрос был в точности попаданий и возможности попасть в уязвимые места. Превосходство израильтян в приборах наблюдения и прицеливания — вполне компенсировалось численным превосходством египтян. Больше десяти танков, в том числе Абрамсы, другие бронемашины, солдаты с РПГ — а их было видимо — невидимо…

Свет в танке давно погас, половина приборов не действовала. Разбило прицел наводчика, теперь Сами ориентировался по наводкам командира. Вышел из строя небольшой электрический конвейер, подающий снаряды, заряжающий, злой как черт — метал в орудие снаряд за снарядом, они выстрелили уже столько, что орудие могло взорваться и погубить их всех. Температура в танке была не меньше пятидесяти градусов по Цельсию, кондиционер не работал. Дышать было нечем, поэтому — они приняли меры как при поражении химическим оружием — только так можно было дышать. От выстрелов орудия шумело в голове, никто уже не отмечал попадания. Горело со всех сторон, легкие египетские бронетранспортеры при попадании разрывало на части. Все ждали только одного — когда откажет двигатель — тогда их расстреляют в упор.

Потом — танк качнуло и повело вниз, механик — водитель едва успел его остановить. Они были на берегу Суэцкого канала, облицованного бетонными плитами — а совсем рядом, буквально в сотне метров — была переправа. Советская механизированная переправа, в полный рост, понтонная, способная выдержать танк.

— Дошли! — сказал кто-то…

Капитан какое-то время пытался отдышаться. Потом — взял трофейный АКМС, полез наружу…

На переправе — а ее охраняли танк, несколько бронемашин, по ней шли сейчас пикапы и грузовики с солдатами — все остановилось, замерло как в спектакле. Все стояли и смотрели на вывалившийся на берег избитый израильский танк.

— А ну, пошли отсюда! — капитан дал длинную очередь над головами египтян…

Их могли уничтожить. Сосредоточенным залпом РПГ, из того танка, который стоял у переправы. Да его, капитана — мог уничтожить всего лишь снайпер. Или пулеметчик. Но вместо этого — египтяне бросились бежать. Кто-то стал бросаться в воду, кто-то — просто побежал. Но никто не выстрелил. И преследовать кого-то у обессиленных израильтян на держащемся на честном слове танке не было никаких сил…

Капитан вернулся обратно в танк.

— Господи, мать твою, это она. Это она — сказал наводчик, выбравшись через свой люк.

Капитан Шагал включил рацию.

— Один — два это один один, мы вышли к переправе, где вы?

Ответом была тишина…

— Один — два это один один, мы вышли к переправе, где вы?

Мерзкая, холодная змея осознания вползала в душу.

— Один — три, один — три, это один один, ответь?

И эфир донес ответ.

— Один один, я один три, слышу тебя. Я вышел из строя, хода нет, но пушка пока исправна.

— Один три, тебе нужна помощь?

— Один один, отрицательно, повторяю — отрицательно, помощь не мне нужна. Противник бежит. Мы останемся в танке, запросим помощь.

— Один три, вопрос — что с один — два, ты видишь его?

— Один один, отрицательно, я его не вижу. Здесь все в дыму. Ни хрена не видно…

— Вертолеты! Вертолеты! — закричал Сами.

— Один три, сюда идут вертолеты, я запрошу для вас помощь немедленно.