Копье Нептуна. Арабская весна. Первая и вторая книги (СИ)

Так получилось, что когда разразился Армагеддон — из трех великих держав в двух из них у власти были профессиональные юристы, причем один из них был кандидатом юридических наук, а второй — доктором юридических наук. Главой третьей и самой сильной державы была дама, популистски настроенная и опасная не меньше, чем обезьяна с готовой к подрыву гранатой… ладно. В том, что произошло то что произошло — был серьезный вклад этих людей и юридическое образование двоих из них — наложило на ситуацию и на личности этих принимавших решение людей определенный отпечаток. Все дело в том, что юристы достаточно специфичные люди, они отличаются от рабочего или… скажем врача. Если рабочий неправильно вставит заготовку в станок или не зафиксирует ее — будут определенные последствия, и он об этом знает. Испортится заготовка, можно запороть сам станок, можно получить заготовкой себе по лбу или лишиться пальца. Врач, принимая пациента и проводя лечение, знает, что если она совершит ошибку, то состояние пациента может серьезно ухудшиться и возможна даже смерть. Юрист — имеет дело с бумагами, не с людьми или неодушевленными объектами — а с бумагами и производит — тоже бумаги. В случае если он совершит ошибку — проблемы будут тоже с бумагами и скорее всего — не у него. Он это понимает. Прибавьте к этому профессиональный талант как обходить законы — это обычные, простые смертные не связываются с законом и считают, что лучше его не нарушать, а то мало ли, хороший юрист умеет его обходить. Прибавьте профессиональный цинизм и неверие в людей — юрист видит множество людей в не самой лучшей ситуации, потому что если все нормально — к юристу не идут. Прибавьте к этому и понимание «пусть гибнет мир, но здравствует юстиция» и тот факт, что в любой ситуации юрист смотрит сначала на бумаги, потом на людей, на него наваливается столько всего, что юрист, чтобы не сгореть, привыкает равнодушно относиться к людям. Согласитесь — не самые лучшие навыки и привычки для главы государства. Еще круче бывает, если глава государства бывший сотрудник спецслужб… а в спецслужбах юристов очень много.

Второй. Если предыдущий генеральный секретарь был комсомольским организатором из низов — то новый был сыном одного из высших руководителей КНР первого партийного призыва. Более того — сыном опального высшего руководителя КНР, удаленного из Пекина из-за разногласий с генеральным секретарем партии, брошенного в тюрьму. И то и другое было значимо. Первое — означало то, что у нового руководителя КНР были вполне ощутимые националистические и имперские замашки. У него не было «синдрома дворняжки», которым страдают руководители страны в первом поколении, да еще и пришедшие к власти не совсем легитимным путем. Если предыдущее руководство КНР предпочитало не обострять — то этот генеральный секретарь задумывался о геополитической игре, о поиске достойного места для КНР в новом мире. Он был жестким — его отца бросили в тюрьму во время чисток, его самого отправили в деревню на перевоспитание и можно себе представить, как там относились к сыну врага народа — но он не сломался. Он был предельно деловым, привык прогрызаться с самых низов. Он был рыночником, мыслил в категориях ресурсов и конкуренции, что было очень опасно для Запада. Наконец — перед самым назначением на пост председателя КНР в качестве зампреда он курировал иностранные дела и на этом посту получил несколько пощечин в Африке и на Востоке. Китай налаживал отношения со странами, вкладывал туда деньги — а потом приходили американцы и делали там революцию. Он это воспринял как пощечину лично ему, пощечину конкретно от Америки — а сыну высшего руководителя, сосланному в деревню и пробившемуся на самую вершину пирамиды власти — давать пощечины было очень опасно.

Новый генеральный секретарь не был членом группировки драконов, потому что был осторожен и не имел на это права. Как высший руководитель страны — он должен был быть над схваткой, а не в гуще ее.

Нужные люди — съехались в Запретный город на неприметных черных Ауди, производимых в стране для чиновников высокого — но все же не такого высокого ранга, как сейчас, уровня председателя КНР и министров правительства. Охрана незаметно заняла посты — и эта незаметность как раз и была высшим признаком профессионализма. В Китае вообще любили делать все без особого шума — и как то без особого шума еще три десятилетия назад страна третьего мира — стала второй, а по некоторым позиция и первой экономикой мира.

Председатель КНР вошел в комнату, где проводилось заседание последним. Было очень холодно — нормального отопления здесь не было, а дело было уже к зиме. Но новый Председатель с детства привык к холоду, в деревенском доме, где он жил тоже не было отопления. Остальные были вынуждены терпеть, а кто-то — даже украдкой согрелся глотком маотая, рисовой водки…

— Доложите… — холодно сказал он, оглядев собравшихся.