Копье Вагузи

– Прости, виноват, напугал тебя, – покаянно вздохнул он. – Обманщик я, чего ещё ждать от выродёра? Так устроен: взгляды всегда ощущаю, когда мне целятся в спину. От поворота эти нехорошие люди выцеливали нас. Я сперва забрал тебя под руку, чтобы не попали. Потом сам присмотрел удобное место, где стоит меня пристрелить.

– А если бы в голову? – ужаснулась я, шмыгая носом всё чаще, ощущая себя ужасно жалкой и маленькой.

– Нет, не попасть в висок из такого положения, – качнул головой Ларна. – Они бы, пожалуй, и не сунулись, сняли на сегодня засаду, потому что рядом был выр-страж. Но я так заманчиво подставился: они уже видела, как страф нанизал своего беспечного владельца на копья… и сдох рядом. Не плачь. Не судьба мне умереть от игломета: ещё не все котята по мискам распределены.

– Так никогда тебе их всех не спасти… – начала я, шмыгая носом.

Он, злодей, прищурился и весело кивнул. Потом вроде посерьезнел, крепче обнял за плечи, чуть покачивая и успокаивая. Шепнул в самое ухо:

– Этого опасаюсь ужас как! Всех не пристроить. Вдруг мне теперь и смерти нет? Ох, Тинка, странные ты пояса шьешь! На той неделе два раза так нелепо промахнулись в меня – били-то в упор! Я уверовал: спасенные котята засчитываются мне. За каждого дают одну жизнь. За сегодняшнего вот – рассчитались сразу. Не плачь, обошлось. Не поджимай хвост. Всё равно мы поедем завтра смотреть город. Я давно заказал тебе кольчужку. Утром аккурат доставили. Первая пьянка свободных дураков в столице заканчивается, Тингали. Люди привыкают к закону. Ещё неделя, ну две от силы – и город примет новое. Собственно, как только спихнём и заменим шаара.

Он встал, повернулся к каналу и свистнул страфа. А я так и осталась сидеть на его руках, чувствуя себя неправой и не желая ничего менять. Он – ранен, но держит меня, потому мои ноги стоять не хотят, подламываются… Куда удобнее быть смелой, чувствуя себя бессовестной, но пригревшейся. Под защитой. Возле самого уха, под тонкой кольчужкой, ровно бьётся сердце. Единственное оно у Ларны, вопреки слухам… Даже жаль. Эта сплетня мне нравилась.

– Платок тебе вышью шейный, – пообещала я. – Я умею такие делать: он будет глаза отводить, и никто уж точно не попадет в глупую твою голову. Ты почему без охраны ходишь, ар-клари? Тебя ведь тоже, оказывается, надо беречь…

– Надёжный ты человек, Тингали, – рассмеялся Ларна. – Другая бы сказала: сиди дома, раз в тебя стреляют. Но ты выискала правильные слова. Меня защищать надо умеючи. Шей свой платок, буду рад. Я люблю подарки.

Страф взвился из незримого для нас парка и победно встопорщил крылья, заняв место на высокой ограде. Гордо прошелся вправо-влево, почистил клюв и закинул голову, щёлкая когтями и топоча лапами… Нет сомнений: извел врагов, допрашивать некого. Возле страфа из темноты парка выбрался выр-страж. Перевалился, плеснул водой аж до нас, пересёк канал и оказался рядом. Мокрый, встревоженный: вон как усы топорщит, глаза на стеблях вытянул и обшаривает окрестности, оба глаза по-разному бегают, так только выры могут глядеть.

– Брэми, их было двое и оба мертвы, – сообщил страж. – Два удара клювом в голову. Игломёт имелся у одного, второго ваш страф взял уже на стене дома. Думаю, это был соглядатай. Я свистел, вызвал усиленный дозор.

С высокой стены закрытого города плюхнулись в воду два выра, следом, негромко ругаясь, прыгнули люди. Все выбрались на набережную рядом с нами. Рослый северянин, немного похожий сложением и повадкой на самого Ларну, сказал ему несколько слов. Из которых я не поняла ни единого. Человек покосился на меня и сердито сплюнул. Снова вызверился на Ларну.

– Ты, твою мать, который день ходишь домой этой дорогой, гнилец?

– Третий, брэми Михр, – с самым невинным видом отозвался Ларна, изучая стену поодаль.

– То есть виноват и не отпираешься, – зло уточнил названный Михром. – Сколько тебе говорить…

– Так удобнее. Полагаю, это была последняя попытка. У меня, если верить слухам, два сердца, три руки и пять глаз. Они уймутся, устали пробовать. Да и выловили мы самых упрямых. – Ларна хитро прищурился. – Или это твоя работа? Захотел на неделю раньше срока стать ар-клари. Тинка, гляди: это тоже настоящий выродёр… бывший. Отошёл от дел лет семь назад. В Горниве прятался. Человек он неплохой, хоть и жаден до денег. Его нанял князь Чашна Квард, прислал к нам, а Шрон перекупил. Он ещё и на славу падок, наш брэми Михр.

– Ты и прежде не дружил с головой, а теперь вовсе сдвинулся, – оскалился в ответ Михр. – Да, я работаю за деньги и уважением не брезгую. Но что творишь ты? Тебе чего вообще надо? Место в столице получил, золотое! И уступить его мне… Не понимаю.

– Я оберегаю брэми Тингали и служу только ей, да ещё дому ар-Бахта, – гордо отчеканил Ларна, погладил свои усы. Развернулся и зашагал прочь. – Спасибо, что не отказался занять место ар-клари.

– Всегда пожалуйста, – буркнул в ответ северянин у нас за спиной. И добавил громче, вроде бы шуткой, но в голосе звучала надежда: – Как возьмёшься отпираться от княжеского титула, не забудь про меня…