Копейка

— А конюху ты тоже такие песни пела, когда он тебя на коне своём черногривом катал? — сам не зная отчего спросил её вдруг Серафим.

Спросил и испугался, видя строгий прожигающий взгляд Дарины.

— Знаю, любишь ты меня, кузнец, потому и тревожно на сердце твоём. Не волнуйся напрасно, иначе дрогнет кувалда в руке твоей и отсчитает кукушка последний счёт.

От этих слов похолодело на сердце у Серафима и задрожали коленки. Дарина подошла к нему, обвила руки вокруг шеи, нежно так, но и властно одновременно, словно змея задавила пойманную нерасторопную мышь. Положила голову на грудь неуклюжего кузнеца и промолвила:

— Слышу, как трепещет сердце твоё: и пустое всё, и напрасное. Никому никогда не рассказывай о жене своей, люби её безмерно, доверяй без оглядки. Не вспоминай о тех днях, когда рядом тебя с ней не было и прошлым не смей попрекать. И тогда она сделает тебя счастливым, богатым и знатным.

И отстранившись, она положила белый пальчик на губы Серафима. И тихим зловещим голосом добавила:

— Только держи язык за зубами, кузнец. И не вспоминай больше о конюхе: он его за зубами держать не умел, потому и пропал. И кто знает, где теперь его тело мёртвое кормит рыб да гадов речных?

Затем улыбнулась, и уже по-доброму, со страстью в голосе, вымолвила:

— Посмотри лучше, что я вышила давече на сорочке, пока ты в кузнице был.

И она в одно движение скинула с себя сарафан, оставшись в исподнем. Тонкая прозрачная сорочка, украшенная дивной красоты цветами, искусно переплетёнными золочёнными нитями, обнажила чарующую прелесть колдовского тела Дарины. В одно мгновение обо всём позабыл Серафим и набросился на её сочные сладости. Защекотала густая борода чистую ровную кожу девушки, и она задорно засмеялась, отдаваясь грубому неотёсанному мужику. А почувствовав его нетерпеливые руки в заманчивых уголках нагой плоти, томно так застонала, всецело позволяя тому проникнуть в заветное царство.

***

— Отчего ты сегодня так поздно, кузнец? — спросила Дарина, после того как Серафим закрыл за собой дверь, — изждалась я тебя, мой любимый муж.

— Сегодня купец Демидов приезжал ко мне в кузницу.

— Сам Прокопий Акинфиевич?

— Собственнолично из города пожаловал.

— Чем же ты заслужил такой чести?

— Он в стольный град собрался с обозом на большие торги. Заказал золотой рубль выковать для государя. Лично хочет ему почёт выразить, если случай подвернётся.

— Что же ты: сделал что хотел купец?

Калита запустил руку за пазуху и достал золотой рубль, переливающийся завораживающими цветами в огне лучины.

— Смотри, Дарина, — протянул он ей деньгу, — весь день старался. Как думаешь, оценит Прокофий Акинфиевич труды мои?

— Какой ты у меня мастер искусный! Какой рубль выковал, истинно царский! — восхитилась творением мужа Дарина.

Глаза её засверкали, разглядывая поделку мужа любимого.

— А вот этот кусочек золота, я сберёг для тебя, Дарина. Скажу Демидову, что металл потерял в весе при плавлении.

И Серафим протянул жене маленькую золотую копеечку, на которой ему каким-то чудом удалось с одной стороны выковать облик Дарины, а с другой — надпись «Копейка», ниже под которой выступала еле заметная гравировка «Кузнец Калита».

Жадно приняла её в руки Дарина, кинувшись в объятия мужа. И в ту же ночь Серафим услышал, как она в очередной раз крадучись покинула избу.

«Опять приворотила меня чем-то, ведьма, пошевелится не могу. А сама отправилась в темноту непотребства вершить. И куда она постоянно ходит, пока весь народ честной спит на деревне? Нехристь в женском обличии…»

Тем временем Дарина, отворив калитку, встретилась глазами с вороном, сидящим на дереве у самых ворот избы.

— Кар! — приветствовала её чёрная птица, распушив в стороны перья.

Дарина дала ей рукой знак быть тише, после чего в сопровождении ночного стражника отправилась знакомыми дорожками и закоулками к лесу. Минуя густые заросли тёмной чащи и хвойные утоптанные лапами животных тропы, она добралась до разрушенного капища. Достав из-под сорочки и положив золотую копейку на камень, бывший когда-то алтарём волхвов и не раз окроплённый жертвенной кровью, она принялась читать тёмный заговор.

— Так же как полная луна освещает темноту ночи, заклинаю тебя, Копейка, освещать путь Серафима к богатству. Уберечь от ненужных трат и пустых покупок. Теперь я, Копейка, буду твоей истиной хозяйкой на все времена, кому бы ты не принадлежала. И каждый, кто держит тебя в руке, приумножит богатство своё, но до тех пор, пока я буду его настоящей владычицей.

— Кар! — раздалось над головою Дарины.

Сердито она посмотрела на ночного стражника, сидящего сверху на толстой ветке.

— Так же как чёрный ворон крепко вцепился когтями в дерево, заклинаю тебя, Копейка, быть опорой в денежных делах Серафима. С этого самого часа никогда не прохудится его кошелёк и мешочек, в котором тебе суждено лежать, приумножая богатства кузнеца. Ширятся они пусть не по дням, а по часам. И когда их станет так много, что потребуется сундук, заклинаю тебя, Копейка: упади в него и удесятери звон дорогих монет, да освяти дом твоего хранителя золотым мерцанием!