Копенгагенский разгром

Я взял футляр с пистолетами, спустился на землю и направился к экипажу мадемуазель де Понсе. А ее горничная, напротив, — пересела в мою карету. Она вновь задела меня, и сердце мое вновь затрепетало, хотя, что там можно было почувствовать — через верхнюю одежду?! Я обернулся вслед девушке и столкнулся со взглядом кота, которого она прихватила с собою. «Ну что уставился, сэр?» — молчаливо вопрошал меня черный котяра.

Я стиснул зубы от злости, когда подлый французишка, даже не спросившись, пересел с козел в карету, поближе к Николь.

— Ну, что же, в путь?! — восторженно прошептала Элен.

— В путь! Поехали! — скомандовал я.

Капитан Годен гарцевал вровень с нашей каретой, а его гвардейцы распределились по двое по бокам от подводы с сундуками. Англичане выглядели так, словно участвовали в параде. Тревога охватила меня. Выправка выправкой, но как насчет храбрости и ловкости, случись нам угодить в засаду?!

Я открыл футляр и достал пистолеты. Элен посмотрела на меня с удивлением.

— Не знаю, мадемуазель, насколько путешествие с нами окажется безопасным, — лукаво улыбнулся я.

— Ты думаешь, что разбойники могут напасть на поезд, который охраняют пятеро вооруженных гвардейцев?

— Я думаю, что ради моих сундуков могут собраться разбойники со всей Англии, — ответил я.

Виконтесса перевела взгляд на Оливера Годена. Его массивная фигура покачивалась в седле, свирепый взгляд был устремлен вперед.

Эх, останется ли он столь же свирепым, когда в грудь упрется ствол вражеского пистолета?

Время от времени из тактических соображений, одному ему ведомых, капитан Годен менялся местами с кем-либо из подчиненных. Проехав с половину мили, он возвращался и скакал пару миль подле нашего экипажа. А затем повторял свои маневры, каждый раз подсылая к нам нового гвардейца.

— Как вам служится с таким суровым капитаном? — спросила мадемуазель де Понсе очередного молодца.

— Превосходно, сударыня, — ответил тот. — Капитан Годен не верит ни в бога, ни в черта и отличается беспримерной храбростью.

Я отвернулся, не понимая, что за надобность кокетничать с солдатами. Однако Элен, похоже, не могла обходиться без внимания мужчин, причем неважно каких — лордов или лакеев.

Одновременно я злился на Николь и Жана, — особенно на Николь, а Жана — так просто убить хотелось.

— Мистер, скажите по секрету, это правда, что ваш капитан не верит в бога? — спросила виконтесса следующего гвардейца.

— Определенно так, сударыня, — ответил тот. — Он и черта не боится! Вечно играет со смертью.

— Играет со смертью? — удивилась Элен.

Но солдат не ответил, а повинуясь приказу капитана, вернулся к повозке. Я ожидал, что после услышанного виконтесса начнет с новым интересом разглядывать Оливера Годена. Но она отвернулась от него, как от давно знакомого и порядком надоевшего человека.

— Надеюсь, нам со смертью играть не придется, — промолвил я. — А все же кое-какие меры предосторожности следует предпринять.

— Теперь до самого Дувра God bless us with Goden, — ответила виконтесса.

— Есть идея, — сказал я. — Ярмут. Там превосходный порт.

— И что? — спросила виконтесса.

В эту минуту капитан Годен вновь поменялся местами с одним из гвардейцев.

— Мистер, — обратилась к тому мадемуазель де Понсе, — про вашего капитана говорят, что он любитель поиграть со смертью.

— Что ни на есть правда, — ответил гвардеец. — Видели его саквояж? Тот, зеленый который?

— И чем же этот саквояж примечателен? — спросила виконтесса.

— Капитан оставляет себе на память вещицу от каждого убитого им человека, — сообщил солдат.

— И возит эту коллекцию в саквояже?! — воскликнул я, содрогнувшись от омерзительной догадки.

— Вот-вот, — подтвердил гвардеец. — Наш капеллан ему не раз говорил, что однажды и его кто-нибудь поместит в свою коллекцию.

— А что же капитан? — с вызовом в голосе спросила мадемуазель де Понсе.

— Я же говорю, он любитель поиграть со смертью, — ответил солдат и добавил: — А вот и Дартфорд.

Послышался топот копыт, через секунду к нам присоединился капитан Годен, а наш собеседник осадил коня, дождался повозки с сундуками и занял свое место.

— Вот что, мистер Годен, — промолвил я. — Давайте-ка поедем другой дорогой.

— Какой другой, сэр? — удивился он. — В Дувр есть только одна дорога.

— Мы поедем не в Дувр, — сказал я. — А в Ярмут.

— В Ярмут? — переспросил он.

— В Ярмуте превосходный порт.

— Но ваш корабль стоит в Дувре, — возразил капитан Годен.

— И в Ярмут ехать в два раза дольше, — жалобным голосом добавила мадемуазель де Понсе.

— А мы пошлем в Дувр моего камердинера мосье Каню. Он передаст капитану приказ идти за нами в Ярмут, — ответил я, пропустив жалобу Элен мимо ушей.

В эту минуту я и сам не знал, чего больше хочу: избежать возможной засады на пути в Дувр или отослать подлого французишку подальше от Николь?

— В Ярмут — значит, в Ярмут, — пожал плечами капитан Годен.

Надо сказать, я готовился к спору и удивился покладистости сэра Оливера. По моему лицу он разгадал потайные мысли и добавил:

— Мое дело — обеспечить безопасность вашу и вашего груза до борта «Brunhild». А выбор пути — дело ваше. Конечно, я бы предпочел более короткую дорогу.