Копи Хаджибейского лимана

С самого дня своего основания курорт на Хаджибейском лимане стал модным местом и заслужил громкую славу в Одессе. Слава эта заключалась в том, что услуги и процедуры здесь были очень дорогими и доступными только для представителей аристократии и членов богатых купеческих семей, которые могли позволить себе платить звонкой монетой за приближение к знатной верхушке.

Позже, после установления советской власти и появления новой страны, курорт с грязями не исчез, как многие подобные заведения, процветавшие при царском режиме. Большевики по достоинству оценили красоту Хаджибейского парка, зданий лечебницы и гостиничных корпусов, а главное — целебность грязи лимана. Полезные свойства этой грязи были уникальны и отлично помогали лечить застарелые раны, полученные еще в гражданской войне.

А потому высокие чины большевиков потянулись в бывшую лечебницу на Хаджибейском лимане. Они жили в гостинице, гуляли в парке, кормили лебедей и развлекались с местными девушками. Специально на территории парка был построен ресторан с дорогим и изысканным интерьером, куда выписали одного из лучших поваров Одессы. А еще через время бывшую грязелечебницу поставили на баланс и открыли в ней уже упоминавшийся санаторий «Пролетарское здоровье». В нем основное внимание уделялось процедурам с лечебной грязью и физиотерапии.

Новый санаторий моментально стал элитным, почти закрытым местом, потому что путевки в него не продавали и не выдавали простому пролетариату. Их получали только представители партноменклатуры, советской элиты, либо разбогатевшие нэпманы покупали за большие деньги. Специально для тех, кто платил деньгами, к каменным жилым корпусам санатория достроили корпус с меблированными комнатами, который функционировал как гостиница. И санаторий заработал в полную силу. Отдыхать в нем считалось престижно в любое время года.

Итак, несмотря на март, все путевки были распроданы, и в санатории было очень много людей, тех, кто смог позаботиться о своем здоровье и на себе почувствовать целительные свойства грязи.

Наконец день начал клониться к вечеру. Ночные тени уже легли на землю, оставляя длинные сумеречные полосы на деревьях, аллеях парка, скамейках и беседках. Все было еще прозрачно, ведь на деревьях еще не было листьев. При этом весь персонал санатория не уставал убеждать гостей в том, что летом Хаджибейский парк становится особенно прекрасным, несравнимым ни с чем, и тот, кто постоял однажды в тени этих редких деревьев, стремится приехать сюда снова.

Постояльцы верили. Им и так было понятно, что парк очень красив.

По мере того, как день клонился к закату, посетители перемещались из парка в ресторан, который уже зажигал огни и манил ими гуляющих.

Ресторан находился рядом с парком. Из окон его отлично был виден пруд. А яркие электрические лампочки, собранные в сказочные гирлянды, отлично просматривались сразу со всех сторон.

В ресторане была отличная кухня, а по вечерам ежедневно играл дамский ансамбль. Они только входили в моду и не могли не привлекать внимания.

К восьми вечера зал ресторана заполнился под завязку. Все столики были заняты, оркестр громыхал модный жизнерадостный фокстрот, а в узких проходах сновали официанты, пыхтя под тяжелыми подносами, заставленными тарелками с едой и всевозможными бутылками. Дамы за столиками щеголяли драгоценностями и модными туалетами, многие мужчины были в военной форме.

При общем гаме и шуме, как всегда бывает в подобных местах, никто из посетителей почти не заметил громкого щелчка, с которым захлопнулась входная дверь. Кто мог подозревать, что металлический язычок замка в захлопнувшейся двери уже отрезал ресторан от всего остального мира...

Дальше все произошло быстро. Во всех проходах из общего коридора, ведущего на веранду, огибавшую ресторан, появились мужчины в черных кожаных тужурках. Лица их были закрыты разноцветными платками, а на брови надвинуты фуражки. В руках у них было оружие.

Оказавшись в самой середине зала, один из них вдруг пальнул в хрустальную люстру из нагана. Она лопнула, осыпав всех, кто сидел под ней, дождем из острых хрустальных осколков. Женщины страшно завизжали. А стрелявший зычно крикнул в сторону дамского оркестра:

— Бабы, тихо! Кончай музыку!

Перепуганные музыкантши моментально сбились в кучу, прекратив играть.

— Ограбление! Бумажники на стол! Кто вякнет — пасть прострелю! Никто за здеся с вами шушли-мушли разводить не будет! Дослухали до меня, гниды?

Несколько бандитов пошли по рядам, собирая бумажники, выложенные на стол, и срывая с дам драгоценности. Поразительно, но никто из мужчин, большинство из которых были военными, пришедшими с фронтов гражданской войны, даже не попытался сопротивляться бандитам! Жирная жизнь в рядах партийной номенклатуры вытряхнула из них остатки мужества. И, перестав быть солдатами, поднявшись по карьерной лестнице, они превратились в труху, с которой бандиты могли делать все, что угодно.