Копи царя Соломона

Заручившись этими двумя слугами, я никак не мог найти третьего подходящего человека, так что мы уже решили отправиться в путь без него в надежде, что по дороге авось кто-нибудь подвернется. Вдруг вечером накануне нашего отъезда зулус Хива пришел сказать мне, что какой-то человек желает меня видеть. В это время мы сидели за столом; тотчас после обеда я велел его впустить, и в комнату вошел высокий, красивый человек лет тридцати, с очень светлой кожей для зулуса. Он поднял свою узловатую палку в знак приветствия и уселся на корточках в углу, сохраняя полное молчание. Некоторое время я не обращал на него внимания; с зулусами иначе нельзя: если вы сразу вступите в разговор с зулусом, он непременно подумает, что вы человек незначительный и без всякого достоинства. Однако я сейчас же заметил, что он то, что называется кешла, – человек с обручем: на голове у него был черный обруч из клейкой полированной смолы, вплетенный в волосы; такой обруч зулусы обыкновенно носят по достижении известного возраста или в знак высокого сана.

– Ну, – сказал я наконец, – как тебя зовут?

– Омбопа, – отвечал незнакомец звучным, густым басом.

– Я уже видел тебя прежде.

– Да, инкоози (вождь) видел лицо мое в Изандлаване, накануне великой битвы.

Тут я все вспомнил. Я был одним из проводников лорда Чельмсфорда в злополучной войне с зулусами, и, на мое счастье, меня отправили из лагеря с несколькими фурами как раз накануне битвы. Дожидаясь, пока запрягут быков, я разговорился с этим человеком, который командовал небольшим отрядом союзников-туземцев, и он выразил мне свои сомнения насчет безопасности лагеря. Тогда я отвечал ему, что не его дело об этом рассуждать, чтобы он предоставил это другим, поумнее его; но потом я невольно призадумался об его словах.

– Да, я помню, – сказал я. – Что же тебе нужно?

– Вот что, Макумацан (так меня зовут кафры, и значит это – человек, что встает с полуночи, то есть, говоря попросту, бдительный, бодрствующий), я слышал, что ты собираешься в далекий путь на север вместе с белыми вождями, приплывшими из-за великой воды. Правда это?

– Правда.

– Я слышал, что вы пойдете вплоть до самой реки Луканги – на целый месяц пути от земли Маника. Правда это, Макумацан?

– Зачем ты спрашиваешь, куда мы идем? Что тебе за дело? – спросил я с неудовольствием, памятуя, что цель нашего путешествия должна оставаться тайной для всех.

– Затем, о белые люди, что, если вы действительно собрались так далеко, я пойду вместе с вами!

В его манере говорить было какое-то величие; особенно меня поразило обращение «о белые люди». Обыкновенно зулусы зовут белых вождями – инкоози.

– Ты забываешься, – сказал я. – Ты не обдумал свои слова. Не так подобает тебе говорить с нами. Как твое имя и где твой крааль[6]? Поведай нам это, чтобы мы могли знать, с кем имеем дело.

– Меня зовут Омбопа. Я принадлежу к племени зулусов, но я не зулус. Родина моего племени на далеком севере: она осталась позади, когда зулусы спустились в здешние равнины тысячу лет тому назад, гораздо раньше, чем Чака царствовал в стране зулусов. У меня нет крааля. Я странствую многие годы. Я пришел с севера в страну зулусов, когда был еще ребенком. Я служил королю Сетивайо в отряде Нкомабакози. Я бежал из страны зулусов и пришел в Наталь, потому что хотел узнать, как живут белые люди. Потом сражался против Сетивайо. После работал в Натале. Теперь мне это наскучило, и я хочу снова идти на север. Здесь мне не место. Мне не нужно денег, но я силен и храбр и стою той пищи, которую ты мне дашь. Я сказал!

Этот человек положительно сбивал меня с толку своими речами. По всему было видно, что он говорит правду, но он был как-то не похож на обыкновенных зулусов, а его предложение отправиться с нами без всякого вознаграждения показалось мне несколько подозрительным. Не зная, как быть, я перевел его слова сэру Генри и капитану Гуду и спросил их, какого они мнения на этот счет. Сэр Генри сказал мне, чтобы я попросил его встать. Омбопа исполнил его желание и выпрямился во весь рост, причем его длинная воинская мантия спустилась с плеч, и он предстал пред нами почти совершенно нагой; на нем не было ничего, кроме широкого пояса (муча) и ожерелья из львиных зубов. При своем огромном росте он был вполне соразмерно широк в плечах и вообще великолепно сложен. При вечернем освещении кожа его казалась разве немножко темнее, чем у смуглого европейца; только местами чернели глубокие шрамы от ран. Сэр Генри подошел к нему и устремил пристальный взгляд на его гордое, прекрасное лицо.

– А они хорошо смотрятся рядом, не правда ли? – сказал Гуд. – И роста совсем одинакового.

– Ваша наружность мне нравится, мистер Омбопа, и я принимаю вас к себе на службу, – сказал сэр Генри по-английски.

По-видимому, Омбопа понял его слова, потому что он спокойно ответил по-зулусски:

– Хорошо. – И затем, оглядев богатырскую фигуру белого человека, прибавил: – Мы – мужчины, ты и я.

IV Охота на слонов