Копи царя Соломона

– Умерла! Умерла! – воскликнул Гуд в страшном горе, и слезы заструились по его честному лицу.

– Только вам не придется долго об этом горевать, старый друг, – заметил сэр Генри.

– Как! – воскликнул Гуд. – Что вы хотите этим сказать?

– А то, что скоро и с нами будет то же самое. Или вы не видите, что мы погребены заживо?

Мы были до такой степени заняты умирающей Фулатой, что далеко не сознавали весь ужас совершившегося, пока сэр Генри не произнес этих слов. Но тут мы поняли все. Тяжелая каменная масса опустилась, и, вероятно, навсегда, так как единственное существо, которому была известна тайна ее движения, лежало теперь под ней, превращенное в прах. Нечего было и думать открыть сюда доступ иначе как посредством большого количества динамита! А мы были заперты изнутри!

Несколько минут мы простояли в глубоком ужасе над телом Фулаты. Казалось, что всякое мужество нас оставило. В первое мгновение мысль о той медленной и плачевной смерти, которая нас ожидала, произвела на нас удручающее впечатление. Теперь нам все стало ясно: злая колдунья готовила нам эту западню с самого начала. То была одна из тех мрачных, зловещих проделок, какие могли возникнуть в ее злорадном воображении. Только она и могла выдумать такую штуку: погубить трех белых людей, которых она почему-то возненавидела с самого начала, заставив их умереть медленной смертью от голода и жажды среди тех самых сокровищ, которых они так жадно добивались.

Теперь я вполне понял смысл ужасной шутки, которая заключалась в ее приглашении есть и пить бриллианты. Может быть, то же попробовали сделать и с несчастным Сильвестрой, когда он бросил мешок с драгоценностями…

– Нет, так нельзя! – глухо сказал сэр Генри. – Наша лампа скоро догорит. Пока еще есть свет, давайте поищем блок, на котором поднимается камень.

Мы бросились к каменной стене с отчаянной надеждой и принялись ощупывать стену по всем направлениям. Но мы не нашли ни признака веревки или каната, ни следа какой-нибудь кнопки для нажимания.

– Будьте уверены, – сказал я, – что отсюда эту дверь открыть невозможно. А не то Гагула уж ни за что бы не рискнула пролезть под опускающейся скалой. Она, конечно, знала, что изнутри ее невозможно сдвинуть, оттого-то она и хотела выбраться во что бы то ни стало!

– В таком случае, – сказал сэр Генри с резким холодным смехом, – она награждена по заслугам; ведь она умерла столь же ужасной смертью, как и та, что нас ожидает… Мы тут ничего не поделаем; пойдемте назад в сокровищницу.

Мы повернулись и пошли, причем я вдруг заметил корзинку с провизией, принесенную Фулатой: она стояла около неоконченной стены, заграждавшей проход. Я взял корзинку и отнес ее в эту проклятую сокровищницу, которая теперь должна была сделаться нашей могилой. Потом мы вернулись назад и перенесли туда тело Фулаты, которое благоговейно положили около ящиков с золотом.

После этого мы уселись на полу, прислонившись к каменным ящикам, наполненным несметными сокровищами.

– Давайте делить нашу провизию, – сказал сэр Генри, – так, чтобы нам ее хватило как можно дольше.

Это мы и исполнили. По нашему расчету, из всей принесенной провизии у нас выходило по четыре бесконечно малые порции на каждого из нас, ровно то, что было нужно для поддержания нашей жизни в течение двух дней. Кроме бильтонга, то есть вяленой дичины, у нас было еще два тыквенных сосуда с водой.

– Ну, – сказал сэр Генри, – давайте пить и есть. Ведь мы умрем не сегодня, а завтра.

Мы съели по маленькой порции бильтонга и выпили по глотку воды. Нечего и говорить, что мы не чувствовали никакого аппетита, хотя очень нуждались в пище и почувствовали себя несколько лучше, когда поели. Затем мы встали и произвели самый тщательный осмотр всех четырех стен нашей темницы в смутной надежде, что где-нибудь отыщется выход. Мы ощупали и обшарили и пол, и стены – выхода не оказалось. Да и трудно было ожидать, что он найдется в таком месте, где запрятаны несметные богатства.

Лампа горела очень тускло; масло почти все выгорело.

– Кватермэн, – спросил сэр Генри, – который час? Ведь ваши часы идут?

Я посмотрел на часы. Было шесть часов; когда мы вошли в пещеру, было одиннадцать.

– Инфадус, наверное, нас хватится, – сказал я. – Если мы не вернемся сегодня вечером, он непременно пойдет нас искать утром, Куртис.

– И проищет напрасно. Он не знает тайны этой двери и даже не знает, где она. Вчера этого не знало ни одно живое существо, кроме Гагулы; а сегодня уж никто не знает. Если даже он найдет дверь, он не сможет ее сломать. Вся кукуанская армия не прошибет каменную стену в пять футов толщиной. Друзья, нам остается только преклониться перед судьбой. Многих людей доводила до печального конца погоня за кладами… Мы только увеличим собой их число.

Лампа горела все тусклее и тусклее…