Копи царя Соломона (сборник)

До свидания, старина! Не буду вас больше уговаривать, но я знаю, что вы приедете, хотя бы для того, чтобы сделать одолжение вашему искреннему другу Генри Куртису.

P. S. Бивни огромного слона, разорвавшего беднягу Хиву, прибиты у меня в холле над той парой буйволовых рогов, которые вы мне подарили, и выглядят замечательно. А топор, которым я отрубил голову Твале, висит над моим письменным столом. Как жаль, что нам не удалось привезти кольчуги!

Г. К.

Сегодня вторник. В пятницу отходит пароход, и мне кажется, что я должен воспользоваться приглашением Куртиса и отправиться на нем в Англию, хотя бы для того, чтобы повидать моего мальчика Гарри и позаботиться о напечатании этой истории, так как мне не хотелось бы доверить это дело кому-либо другому.

Аллан Квотермейн

Прекрасная Маргарет

Глава I Питер встречает испанца

Это случилось весенним днем в шестой год правления короля Англии Генриха VII[68]. В Лондоне было большое торжество – его величество открыл только что созванный парламент и объявил своим верноподданным, что он намерен вторгнуться во Францию и собственной персоной возглавить английскую армию. Народ встретил это известие радостными криками. Правда, когда в парламенте был сделан намек на то, что война потребует денег, это сообщение вызвало гораздо меньший восторг. Но толпу около парламента, состоявшую в большинстве своем из людей, которым не нужно было раскошеливаться, эта сторона дела не волновала. Когда появился король, окруженный блестящей свитой, в толпе принялись кидать в воздух шапки и кричать до хрипоты.

Король, уже усталый человек, несмотря на свою молодость, с тонким и нервным лицом, улыбался чуть иронически. Вспомнив, однако, что ему, занимающему несколько сомнительное положение на троне, нужно радоваться этим приветствиям, он произнес несколько милостивых слов и допустил трех граждан к своей королевской руке. Король даже разрешил каким-то больным детям дотронуться до своей одежды – это должно было излечить их от злого духа. Его величество задержался, чтобы принять прошения от бедняков, передал их одному из своих офицеров и, провожаемый возобновившимися с новой силой приветственными возгласами, проследовал в Вестминстерский дворец на пир.

В свите короля находился и посол де Айала, представлявший при английском дворе государей Испании – Фердинанда и Изабеллу[69]. Его сопровождала группа роскошно одетых дворян. Судя по тому месту, которое занимал испанец в процессии, его страна пользовалась здесь почетом. Да и как могло быть иначе – ведь уже четыре года назад принц Артур, старший сын короля, которому исполнился тогда только год, был официально обручен с дочерью Фердинанда и Изабеллы, инфантой Екатериной, которая была старше его на девять месяцев. Ведь в те времена считалось, что привязанности принцев и принцесс должны направляться заранее по пути, выгодному их коронованным родителям и воспитателям.

Слева от посла на превосходном черном коне ехал высокий испанец, одетый богато, но просто, в черный бархат; его черную бархатную шляпу украшала единственная жемчужина. Это был красивый мужчина лет тридцати пяти, с суровым и резко очерченным лицом и острыми черными глазами. Говорят, что в каждом человеке можно найти сходство – иногда, конечно, довольно далекое и приблизительное – с каким-нибудь зверем или птицей. В данном случае это сразу бросалось в глаза. Спутник посла напоминал орла, и случайно или умышленно изображение орла украшало ливреи его слуг и сбрую коня. Пристальный взгляд, крючковатый нос, гордый и властный вид, тонкие длинные пальцы, быстрота и изящество движений – все в нем напоминало царя птиц. Намекал на это сходство и девиз, сообщавший, что владелец его все, что ищет, находит и все, что находит, берет. С презрительным и скучающим видом он наблюдал за разговором английского короля с предводителями толпы, которых его величеству угодно было вызвать.

– Вы находите эту сцену странной, маркиз? – обратился к нему посол.

– Здесь, в Англии, если ваше преосвященство не возражает, называйте меня сеньор, – с достоинством ответил он, – сеньор д'Агвилар. Маркиз, которого вы изволили упомянуть, живет в Испании и является полномочным послом у мавров в Гранаде[70]. Сеньор д'Агвилар, смиренный слуга святой церкви, – он перекрестился, – путешествует за границей по делам церкви и их величеств.

– И по своим собственным, я полагаю, – сухо заметил посол. – Откровенно говоря, сеньор д'Агвилар, одного я не могу понять: почему вы – а я знаю, что вы отказались от политической карьеры, – почему вы тогда не облачитесь в черное одеяние? Впрочем, почему я сказал – черное? С вашими возможностями и связями оно уже сейчас могло бы быть пурпурным, с головным убором того же цвета[71].

Сеньор д'Агвилар улыбнулся: