Копи царицы Савской

– Вам да! Чудом вспомнился ваш номер. Словно мне его продиктовали... Однажды Толик дал мне этот номер на случай непредвиденных обстоятельств. Знаете, он не любит, чтобы я вмешивалась в его бизнес. Его работа – табу для меня! Естественно, и сотрудники компании. Вы меня понимаете?

– Не совсем...

Это была странная беседа, полная недомолвок и брошенных вскользь намеков, – сухая, напряженная. Глория старалась разгадать намерения Лаврова. Друг он или враг? Поможет или погубит? Ее прежняя безопасная и такая надежная, налаженная жизнь не просто треснула – рассыпалась в пыль. Она искала точку опоры... на ощупь, шаг за шагом.

– Где мой муж?

– Глория Артуровна...

– Ах, оставьте церемонии! Я хочу взглянуть ему в глаза.

– Боюсь, это невозможно.

– Он... приказал вам... убить меня?

– Бог с вами! Он погиб. Разбился насмерть. Мне очень жаль...

Раньше Глория впала бы в ступор или закатила истерику, но после того, что ей пришлось пережить, ее чувства притупились.

– Ра... разбился?

Лавров в двух словах рассказал ей, как это случилось. Она, потрясенная, молча смотрела на него. До нее, казалось, не доходила вся страшная правда.

– Бедный Толик...

Больше из ее уст не раздалось ни звука, а из глаз не выкатилось ни слезинки.

– Теперь вы понимаете, что вам угрожает серьезная опасность? – сказал Лавров. – Я больше не работаю на вашего мужа.

– А на Колбина?

– Пока да...

– Вы думаете... это он все подстроил?

Только сейчас она осознала, что у них с Колбиным взаимная неприязнь. Всегда была. С первого момента, как Толик познакомил их на фуршете в честь годовщины компании.

– Я не знаю, – честно признался Лавров. – Но вы можете рассчитывать на меня.

– Зачем вам помогать мне?

– Кто-то же должен защищать слабых, – выкрутился он. – Господин Зебрович щедро платил мне, и я... мой долг...

Ей было безразлично, что он ответит. Толик погиб! Чего-чего, а такого она не ожидала. Мужчины, которые любили ее, мертвы... оба. Она больше не возлюбленная, не жена. Она – вдова.

– Я приношу несчастье...

Она перебила Лаврова, и тот обескураженно замолчал. Дождь припустил сильнее. Весенняя ночь оплакивала судьбу Глории и двух ее мужчин. А третий положил руки на руль и повесил голову.

– Вы унаследуете состояние вашего мужа, – брякнул он. – Компанию и... прочее. Кое-кому вы как кость в горле.

Она никак не отреагировала.

– Вас могут убить! – добавил Лавров.

Может, хоть это встряхнет ее? Заставит разозлиться и бороться за свою жизнь?

– Из-за денег? – безучастно спросила Глория. – Какая чушь...

– Это вовсе не чушь! Это...

На слове «мотив» он запнулся и прикусил губу. Жизнь и смерть измерялись какими-то раскрашенными бумажками, и это впервые показалось ему чудовищным.

– Послушайте, Глория... Я не враг вам. Более того, я могу вытащить вас из этого...

На слове «дерьма» он снова запнулся. До сих пор он не страдал от собственного косноязычия. Но в присутствии вдовы подобные выражения резали слух. А выражаться изящно Лаврова не научили.

– Как вас зовут?

– Роман.

– Роман! – повторила она. – Я буду обращаться к вам по имени... можно?

– Ради бога!

– И вы ко мне тоже.

Он машинально кивнул. Мечты сбывались с фантастической легкостью, но отчего-то он не радовался.

– Для меня важно знать, что с вами происходило в эти восемь дней, Глория.

– Хорошо... я расскажу... Только потом. Сначала... я хочу выпить. У вас есть коньяк?

– Водка.

– Давайте водку.

Глава 16

Москва. Конец XIX века

Андре сам себя боялся. Его обуяла жажда свободы, однако жена и слышать не хотела о том, чтобы разъехаться. Страшные мысли закрадывались ему в голову. Чтобы как-нибудь ненароком не прикончить упрямую супругу, он оборудовал угловую комнатку под кабинет и сутками просиживал там, созерцая золотое лицо царицы на пластинке.

Жена устроила ему скандал, но на том не успокоилась и призвала к себе в союзники батюшку из местного прихода, дабы тот вразумил Андре. Священник явился, ужаснулся «бесовским идолам», развешанным по стенам дома, и определил, что все дело в «непотребных рожах», коих немедля надобно вынести во двор и сжечь.